Трубка снайпера
Шрифт:
— Походка с детства вырабатывается, — нерешительно сказал Поплутин.
— Меняй, — развёл руками Номоконов. — Так думаю, что далеко нам придётся шагать. Туда, к немецким домам… Не понравится, поди, фашистам, когда на германскую землю явимся? Стрелять будут. Война велит скрадывать. Потом бросишь этот шаг — тебе не нужен будет. Высоко голову поднимешь, прямо. Так… Теперь туда шагай, —показал Номоконов за бугор. — Подальше от меня. Выбирай место для стрельбы, сидку. Как по правде делай. Спрячься хорошенько, от пуль закройся. Приду посмотреть, хитрый ты али нет.
— Сколько времени на это? — оживился Поплутин.
— А
— Часок потребуется, пожалуй.
— Бери.
— Мне показаться, когда пойдёте?
— Зачем? — махнул рукой Номоконов. — По правде делай, тихо сиди, спрячься, думай. Дождь прошёл, глина кругом, трава. По следу тебя найду.
Пожал плечами Поплутин, улыбнулся, вынул из чехла лопатку и, пригнувшись, более собранной, но ещё неровной походкой пошёл за бугор. Номоконов посмотрел вслед ученику и задумался: ладно ли делает он?
В памяти всплыли августовский день и берёзовая роща, где отдыхал полк, отходивший под натиском врага. Неслышно ступая в след друг друга, прошла среди деревьев цепочка людей в пёстрых маскхалатах, исчезла из виду, словно растаяла. В тыл врага уходили разведчики. Мягок и выверен был их шаг, решимостью светились лица. Шли спаянные, хорошо обученные люди. Номоконов невольно залюбовался ими. Вспомнились и рассказы солдат, выходивших из окружения. Нарывались на засады, не замечали чужих следов, не все умели ориентироваться, бесшумно ходить, ползать… Толкнуть, конечно, можно Поплутина: иди на позицию, бей фашистов, целься! Не откажется…
Правильно, лейтенант! Оберегать надо людей, хорошенько подготовить к смертельной борьбе.
Вчера на занятиях командир взвода рассказывал теорию стрельбы. С юношеских лет держал Номоконов в руках нарезное оружие, а вот не все знал. Оказывается, даже в зависимости от температуры воздуха надо вносить поправки в прицел. В тайге часто вплотную подходил охотник к цели, а здесь придётся стрелять издалека. Если, скажем, бить на пятьсот метров, то даже умеренный ветер отклоняет пулю от цели более чем на полтора метра. И этого не знал Номоконов, выносил мушку против ветра на глазок. Многое, оказывается, надо учитывать при стрельбе вверх, вниз, через воду. Лейтенант все время изучает стрелковую науку — пожалуй, она вернее. Есть наставление для стрельбы по движущимся предметам, таблицы выноса точек прицеливания. Наизусть знает командир взвода, как стрелять по машине, которая движется, по самолётам и танкам. А ночная стрельба по далёким вспышкам? Нет, тут не на солонцах. Не выручит кусочек бересты, привязанный к мушке. Но все же у него, Номоконова, большой опыт потомственного охотника. А откуда быть ему у молодых солдат —вчерашних колхозников, слесарей, школьников? Правильно, учиться нужно друг у друга.
Что посоветовать Поплутину?
Прежде всего, пусть обувь переменит. Болтаются худые ноги в широких голенищах новых сапог, шаркают. Ботинки и обмотки удобнее — надо подсказать лейтенанту. И часы пусть снимет с руки Поплутин — блестят. И портсигар, который часто достаёт из кармана солдат, тоже пулю наведёт. А по звёздам умеет он ходить? Да и днём можно закружиться. Взять, скажем, этот камень. Знает ли человек, выросший в городе, что зелёные капли лишайника гуще расплываются на северной стороне? А по ветвям деревьев ещё легче определиться.
В раздумьях незаметно летело время. Номоконов достал из кармана гимнастёрки часы:
Далеко простиралось бугристое учебно-тренировочное поле. Траншея, бруствер, проволочное заграждение, копны сена, одиночные стрелковые ячейки… Где укроется Поплутин, в каком месте выберет позицию? Здесь прямо шёл солдат, спустился вниз, стал подниматься, круто свернул вправо. Почему? Бревно заметил. Так и есть: копнул два раза твёрдую землю, пошёл дальше. Не понравилось.
Примятая трава, отпечатки подошв с ракушками на влажной глинистой земле, сломанные стебельки полыни, вдавленные в землю или стронутые с места камешки указывали путь Поплутина. Ещё через один холм перевалил солдат — голо кругом, не укроешься, направился вниз. Здесь густо наследил: камни осматривал, пни, а потом догадался, что ничего не увидит из ямы, и наверх двинулся. К копне подошёл Поплутин, отвернул пласт сена, снова уложил, примял.
— Правильно, что не остановился, — одобрил Номоконов. — Издаля видно копну, обстреляют фашисты, подожгут. Понял, что не похвалю… Опять почему-то вниз подался, — рассматривал следы Номоконов. — Здесь заторопился, быстро пошёл. Эге, наверно, на часы посмотрел, время вспомнил.
Возле пня, торчавшего на склоне ложбины, прервался след солдата.
— Зарылся? Ни бугорка, ни клочка ветоши… — И под корнями пня не оказалось Поплутина.
Номоконов описал большой полукруг, обнаружил чёткий отпечаток знакомой подошвы сапога, возвратился к пню и увидел выбоины от каблуков.
— Разбежался и со всего маху прыгнул, — догадался следопыт. —Смётку, как заяц, сделал. Отсюда вправо скакнул, поскользнулся на грязи. Так… Здесь вроде покатился Поплутин, траву примял. Нет, не упал… Специально скрывает след. Время выигрывает али посмеяться вздумал? Чтобы подольше поискал его?
Номоконов заторопился. Следы рассказывали, что Поплутин встал на ноги, перепрыгнул через песок, намытый на дне канавы, и пошёл в обратную сторону.
— Настоящий заяц! — рассердился Номоконов.
Попетляв по ложбинкам и склонам, солдат вышел на дорогу, по которой недавно, наверное утром, прошёл строй. Здесь, среди десятков одинаковых отпечатков, потерялся след Поплутина.
Номоконов остановился и обидчиво шмыгнул носом: не о деле думает человек! Вспомнил улыбку Поплутина и ещё больше рассердился.
— Где он может быть? — осматривался вокруг Номоконов. —Минут сорок шёл сюда, не меньше. Не зарыться ему теперь как следует, не замаскироваться. Наверное, было так: какое-то укрытие искали с этого места глаза Поплутина.
Где бы остановился Номоконов, будь он на месте ученика?
На возвышенности, наверное: снайпер должен иметь хороший обзор для наблюдения и стрельбы. Номоконов осмотрел близлежащие бугры, увидел на одном из них большую каменистую россыпь и направился к ней. Вскоре встретился знакомый след, теперь прямой, очень торопливый, ведущий от дороги к россыпи, —неровным зубчатым пятном выделялась она на жёлтой скатерти холмистого поля. Номоконов усмехнулся. Так в тайге, напрямик, уже не пряча следов, уходил к укрытию зверь, тронутый его пулей. Можно было не спешить.