Трудное бабье счастье

Сударев Анатолий

– Насколько мы понимаем, вы всё это продаёте?

Надежде Николаевне оставалось только утвердительно покивать головой.

– И если мы купим у вас всё, сколько вы за это хотите?

– Всё?.. – Надежда Николаевна не поверила своим ушам.

– Да! Всё-ё-ё! – на этот раз ответил сам господин, широко улыбаясь, и в подтверждение, что он не обманывает, широко развёл в стороны обе

свои руки. Получилось как два крыла. Сейчас вот взмахнёт ими и улетит далеко, за Волгу. Улетит – не поймаешь.

О, как забилось сердце Надежды Николаевны!

– Ой, я даже не знаю…

– А вы подумайте. Не спешите, – кажется, впервые доброжелательно улыбнулась очкастая. – У нас ещё много времени, мы не спешим.

«Что же… Что же мне в самом-то деле запросить-то? Господи помилуй! Ой, только бы не продешевить… Только бы не продешевить! – проносилось в сознании Надежды Николаевны. – Хотя, с другой стороны, можно так загнуть, такое брякнуть, что они дальше и слушать не станут. Задницей повернутся и уйдут. А запрошу-ка я у них… тыщу! Поделок вон сколько. Три десятка. И все как одна разные. И все почти как живые. Тыщу-то они, поди, если все скопом, вполне стоят… Я стоко времени, труда в них положила. Пусть будет тыща… А покажется много, так уж и быть, я ведь и подешевле не против…»

Когда Надежда Николаевна назвала цену, а очкастая её перевела, у господина, так во всяком случае показалось Надежде Николаевне, несколько удивлённо поползли вверх брови.

«Ох, видать, много запросила… Сейчас возьмут и уйдут», – ухнуло сердце Надежды Николаевны. Она уже собралась было пойти на попятный, когда господин что-то проговорил, а очкастая перевела:

– Вы слишком дёшево себя цените. Вы ещё не знаете цену своего товара. Месье Бошваль готов купить у вас за три тысячи, – она опять ободрительно улыбнулась. Смысл этой улыбки, как это прочиталось самой Надеждой Николаевной, был примерно такой: «Жар-птица прилетела в твои руки. Хватай её за хвост, не зевай!»

– Я согласная!

Тут же весь её товар перекочевал в большую яркую сумку, что находилась в руках пожилой, до сих пор не произнёсшей ни слова, а только внимательно слушающей дамы. Пока наблюдала за перемещением своих поделок, Надежда Николаевна испытала смешанные чувства: возвышающую её гордость (всё-таки труды оказались не напрасны, кому-то сильно приглянулись, кто-то их достойно оценил!) и сжимающую сердце горесть, как если бы она расставалась с кем-то ей очень близким безо всякой надежды увидеться вновь.

Между тем господин достал из-за пазухи бумажник, извлёк деньги, передал их очкастой, о чём-то снова попросил. Очкастая аккуратно пересчитала купюры и только после этого подала их Надежде Николаевне. В руках господина между тем появилась блестящая, как будто даже посеребрённая, пластиковая карточка, которую он протянул Надежде Николаевне.

– Это визитка месье Бошваля, – объяснила очкастая. – Вы всегда, если захотите, сможете его по ней отыскать.

Пока Надежда Николаевна держала деньги в одной дрожащей от волнения руке, а переливающуюся серебром карточку в другой, господин ещё что-то произнёс. Очкастая не преминула открыть свою сумочку, достала из неё записную книжку, авторучку и протянула то и другое Надежде Николаевне.

– Напишите, кто вы. И ваш адрес. Как вас отыскать. Постарайтесь не ошибиться. Это о-очень важно.

Перед тем как уйти, господин почтительно взял руку Надежды Николаевны и, как это делают кавалеры в кино, поцеловал. У Надежды Николаевны ноги подкосились. Попрощалась с ней и показавшая в улыбке ослепительной белизны зубы дама. Правда, руку Надежды Николаевны целовать не стала, просто подержала пару мгновений в своей.

– Всего вам доброго! – сказала на прощанье очкастая. – Успехов вам!

– На здоровьичко, – только и смогла выдавить из себя ошарашенная всем случившимся Надежда Николаевна.

С базара летела как будто на крыльях! Первым делом в находящийся как раз по дороге к дому продмаг. Разговеться от души! И не вчерашним Толяниным студнем и копчёным сомом, от которого желудку до сих пор как-то не по себе, а взять салями палку, сливочного масла, фарш мясной, три сорта конфет, не говоря уже о всякого рода мелочи: хлеб, крупы, маргарин и тому подобное. Знакомая продавщица даже с улыбкой поинтересовалась:

Конец ознакомительного фрагмента.