Трудное счастье Калипсо
Шрифт:
Пашка внимательно посмотрел на собеседницу. Она была такая же красивая, ее фигура мало изменилась. Разве что исчез тот немного дешевый шик, который так бросался в глаза и на который так падки мужчины, а появились степенность и усталость.
– Как вы живете?
– Нормально. Я ушла с прежней работы, нужно ведь зарабатывать на жизнь.
– А он? Все так же в поисках и полетах?
– Да. Конечно, какие-то деньги зарабатывает, но не очень большие. Характер, что ли, такой.
Пашка задумался. У него о мужчинах, неспособных прокормить семью, было особое мнение. Но сейчас
– Я могу помочь, если надо. Ты только скажи.
– Нет, мы же не голодаем и не бедствуем. Мы многое можем позволить себе. Сюда вот на целый месяц приехали. Мне просто-напросто пришлось устроиться на нелюбимую работу. Вот и все трудности.
Пашка заглянул женщине в глаза.
– Лера, ты меня простишь когда-нибудь за ту совсем не смешную шутку?
– Ты прощения должен просить у Светланы. А я тебе даже благодарна. Я люблю Игоря, я ему нужна. В итоге – нам вдвоем хорошо.
– Я себя иногда подлецом считаю, что тогда подослал тебя к нему. Но я ведь знал, что он Светлане изменяет, знал и хотел, чтобы она сама в этом убедилась. Чтобы не тратила свою жизнь на него.
– Я, получается, трачу, – Лера закурила сигарету.
– Ты моложе Игоря. Светлана была старше. Кто знает, как бы повернулось все потом.
– Я все хотела тебя спросить, что тогда произошло? Она к тебе поехала?
– Она позвонила мне, ничего толком не сказала, а попросила помочь – найти место, где можно было бы пожить какое-то время. Я отвез ее на дачу своих родителей, там никто тогда не жил, дом был теплый, уютный. Почти через день навещал. Мы могли часами с ней разговаривать. Обо всем: о детстве, школе, жизни. Она мне не рассказывала, что произошло, но я-то все отлично знал. И одно время хотел сам все открыть – про тебя, про то, что ты по моей просьбе специально познакомилась с Игорем.
– Так и не рассказал? До сих пор?
– И не расскажу. Я трус в этом смысле, я боюсь, что она бросит меня, уйдет вместе с Петькой. А Петька награда для нас обоих. Ведь она думала, что детей у нее не будет. – Пашка помолчал, глядя в сторону моря, там в темноте угадывались огоньки их яхты. – Я даже не ждал, что она согласится выйти за меня. А она согласилась. Может быть, от усталости, может быть, от безысходности. Мне сейчас все равно – главное, что это случилось.
Лера снисходительно посмотрела на него:
– Ты ее знаешь лучше, чем я. Неужели она похожа на ту, которая что-то сделает от безысходности?
– Пожалуй, ты права. Во всяком случае, меня этот вариант ответа устраивает больше.
– Удивительная женщина. Чтобы взять и просто молча уйти, не сказав ни слова, не оставив записки. Не у каждой на такое хватит воли и характера.
– Мне до сих пор странно, что он ее не искал после всех событий. Я думал, что он всю землю перероет.
– Он не из этой породы. Он – мягок, нерешителен. Его природа наградила красотой, силой и даже способностями. Но абсолютно лишила чувства ответственности. Я не хочу сказать, что он жесток, нет. Он скорее равнодушен. Хотя надо быть справедливой, в первое время он очень переживал. А потом как будто что-то понял.
– Он тебе что-то сказал?
– Нет. Спустя какое-то время я попыталась завести разговор на эту тему. Но он только вспылил, я больше никогда его ни о чем не спрашивала. Она тебе тоже не говорила ничего?
– Не будем об этом. Вспоминать тяжело, я все равно будто грехи перед ней замаливаю.
– Перестань, у вас же есть сын. Ты любил ее всю свою жизнь. Какие теперь могут быть грехи? Все это уже в прошлом, которое и вспоминать не надо.
– Хорошая ты.
– Это потому, что я люблю. Раньше, если ты помнишь, я была совсем другой. – Лера докурила сигарету поднялась: – Пойду в номер. Завтра постараюсь его утром задержать.
– Спасибо, – Пашка встал и крепко поцеловал Леру, – если что – звони и пиши. Рассчитывай на любую помощь.
– Пока, – Лера прошла по песчаной дорожке и скрылась в темноте.
Папа разбудил всех так рано, что мама, не проснувшись, перепутала зубную пасту с кремом для рук. Петька долго смеялся, хотя сам, честно говоря, тоже очень хотел спать. Но папа бегал по номеру и кричал, что капитан срочно просит их вернуться и что лодка уже за ними пришла. Надо до непогоды выйти из гавани.
Мама, как только услышала про непогоду, сразу проснулась, собрала свою, как она говорила, «тревожную» сумку и даже отказалась идти на завтрак.
– Вот и правильно, нечего здесь время терять, позавтракаем на яхте, тем более там кок у нас отличный, – одобрил папа и даже поцеловал маму в щеку. К пирсу они шли по еще холодному и влажному песку. Там их уже ждала лодка.
– Света, ты сейчас все Петькины вещи в воду уронишь, давай их мне, а то ты спишь на ходу.
Мама послушно отдала «тревожную» сумку папе, взяла на руки Петьку и уселась на корме. Лодка тихо заурчала, тронулась с места и, сделав небольшой круг, направилась к яхте, которая покачивалась вдалеке.
В этот ранний час отель еще спал, в открытые окна залетал свежий морской ветер, аккуратно трогая жалюзи и шторы. Но на террасе стоял высокий светловолосый мужчина. Он наблюдал за группой людей, которые садились в лодку. Он пытался разглядеть их, хотя это было очень непросто – хмурое небо нависло над морем, и по берегу бродила дымка. В фигуре женщины было что-то знакомое. Хотя, может быть, ему это показалось. Та, которую он сейчас вспомнил, была намного стройнее и моложе.
На яхте был уже накрыт завтрак, но и Петька, и мама так отчаянно клевали носом, что папа махнул рукой и уложил их спать прямо в кают-компании, накрыв легкими и теплыми пледами. Петька ловко устроился у мамы под боком, мама обняла его, и они моментально уснули, не обращая внимания на приличную качку. Пашка Соколов посмотрел на свою спящую семью и подумал, что счастье, добытое тяжелым, хоть и не всегда праведным путем, самое дорогое. Он вышел на палубу. Дул свежий ветер, над морем поднималось солнце, а небо было совсем не похоже на штормовое. Пашка прошелся к носу. «Слава богу, заснули, а то вместо обещанной бури она увидела бы ясное небо и солнце», – Соколов достал кисет, набил трубку и, как настоящий морской волк, замер на носу яхты.