Трудное счастье Калипсо
Шрифт:
– Ты спер у меня журнал «Психология детей допубертатного периода»?
– Как ты выражаешься, здесь ребенок, – папа состроил оправдательную гримасу, у Петьки такая бывала, когда он таскал без спроса леденцы из огромной желтой конфетницы.
– Ничего страшного. Если бы ты внимательно читал мой журнал, ты бы обязательно узнал, что ребенка с малолетства надо приучать к некипяченой воде и к тому, что мир вне стен его дома может быть грубым и невежливым. Это я о слове «спереть». И потом, – тут мама ласково погладила сына по голове, – пусть он побудет «царем горы».
Петька не все понимал в их разговорах, но все равно очень удивлялся в такие минуты маме – она за обычное слово «отстань» запросто могла влепить шлепок.
В
– Нет, ты знаешь, надо все делать самой. Ничего нельзя поручить другим.
– Перестань, ты это говоришь для того, чтобы все здесь бросить и сорваться в Москву.
Петька не знал, что такое Москва и что в ней делают, но мамино настроение немного портилось, когда звучало это слово. Иногда папа начинал ему рассказывать о холодных снежинках, о том, что из них можно слепить что угодно и даже маму. Петька недоверчиво крутил головой, но вопросов не задавал.
– Обязательно, как только подрастешь, повезу тебя в Москву, на родину.
Папа так говорил, хотя Петька родился здесь, в маленькой больнице, названной в честь святого со смешным именем Бонифаций.
Всю дорогу до пирса Петька ехал на папиной шее. Он покачивался и что-то буркал губами. Папа терпеливо молчал, пока Петькина слюна не попала ему на ухо.
– Так, пассажир, вы меня всего уже заплевали, пойдите своими лапками.
Петька знал, что, пока он будет ковылять по каменной мостовой, папа будет с кем-то долго разговаривать по телефону.
– Как дела? – папин голос был отрывистый. Петька знал, что папа дома ни с кем так не разговаривает. Этим голосом он говорил только во время этих звонков.
– Проблем нет? Это хорошо, если что, звони сразу же. Впрочем, я думаю, что все будет хорошо. Ты сама не жалеешь, что так вышло?
Петька, разумеется, ответов не слышал.
Потом папа прощался, и теперь все его внимание было приковано к нему, Петьке.
На пирсе папа разговорился с толстым дядькой, у которого была страшная рука. На руке не было одного пальца. Во всяком случае, Петька его никак не мог найти. Папа уважительным голосом спрашивал про погоду и ветер, мешая русские и итальянские слова. Петьку это тоже очень веселило, и он бы расхохотался, если бы не дядька со страшной рукой.
– Так ты думаешь, что доплывем? – папа еще раз внимательно посмотрел на их яхту.
– Доплывете, ничего страшного. Но если с малышом, то лучше на большой. Я вас познакомлю, он не очень дорого берет. И команда у него хорошая. Как только решите, дайте знать.
Петька видел, как папа задумался, глядя на море.
– Хорошо, думаю, что так и надо сделать. Если можно, договаривайтесь на выходные, ну, чтобы яхту посмотреть и с людьми познакомиться, – папа закончил разговор с дядькой.
Человек со страшной рукой в знак согласия отдал честь, приложив два пальца к козырьку бейсболки. Петьке этот жест очень понравился, и он постарался повторить его. Но неловкие маленькие пальчики только смахнули с головы шляпу.
– Так, давай-ка ко мне на плечи садись, от греха подальше, – папа догнал шляпу и подхватил сына под руки. Когда Петька удобно устроился на плечах, он увидел, что папины волосы, густые и жесткие, на висках стали совсем белыми.
– Белые, – сказал Петька и потянул папу за завиток.
– Да, Петька, белые, ну, или почти белые. Это ничего страшного. Ведь они еще не все такие.
Петька уже его не слышал – они приближались к большому саду, где можно было купить черешню – желтую, красную и почти белую. Такую мама любила больше всего.
Павел Андреевич Соколов был всегда очень способным. Его отличительные качества – упорство и нетривиальный взгляд на проблему – поспособствовали тому, что он большие деньги заработал буквально на пустом месте. Место это было не только пустое, но и еще с дурной славой – огромный участок земли в ближайшем пригороде никто не хотел осваивать. Одни говорили, что разоришься на строительстве подъездных путей, другие, что бывшая свалка дурно пахнет, третьи находили еще кучу отговорок. Пашка, недолго думая, насыпал на этом пустом месте горы песка и открыл зону отдыха для любителей экстремальных видов спорта. Понятно, что первые полгода он жил впроголодь, занимая деньги, чтобы платить зарплату охране, зато зимой повалил народ с лыжами и санками. Добираться сюда оказалось удобно и легко, в ближайшей округе ничего подобного не было, а потому в первый зимний сезон Пашка уже имел прибыль. Отдав долги, он привлек внимание владельцев сетевых ресторанов к своей площадке. Те высокомерно покрутили у виска и отказались. «Ладно, – подумал Пашка. – Сам открою палатку и кафешку. Придется занять денег, но зато и прибыль будет моя». Подумано – сделано. Еще через год Пашкины пороги обивали те самые владельцы-сетевики. И зимой и летом на обустроенных площадках занималось огромное количество людей. Потом, после этого проекта, как-то все само по себе получалось. Вернее, так казалось со стороны. Пашка-то сам знал, что сомнения его мучили и это только внешне он казался беззаботным и удачливым. Когда уже можно было не беспокоиться о деньгах, он стал задавать себе вопрос: чем же все-таки он хотел бы заниматься? Какое дело способно его увлечь настолько, что он его не бросил бы до самой почтенной старости. Ответ нашелся быстро – яхтенная школа. Два филиала были открыты в России на Пироговском водохранилище и в Италии. С этого момента жизнь Пашки делилась на две страны. Эпизодическая игра с ценными бумагами на бирже была для него приятным, щекочущим нервы неплохим приработком.
Рождение Петьки заставило Соколова немного пересмотреть свои деловые приоритеты и подчинить всю свою жизнь сыну.
Если первый и главный девиз его жизни «Подумал – сделай» помог ему стать на ноги и заработать деньги, то второй девиз «Авантюра не требует бизнес-плана» помогал совершать абсолютно невероятные поступки, которые в результате приносили моральное удовлетворение.
– Тебе надо было идти в театральный, – заметила его жена, когда Пашка умудрился познакомиться с принцем Монакским. Знакомство произошло на приеме, устроенном принцем по случаю открытия какого-то спортивного мероприятия. Надо ли уточнять, что Павел Андреевич Соколов не имел никакого отношения ни к мероприятию, ни к данному виду спорта, ни к высокой особе. Но обаятельный русский в великолепно сидящем смокинге, умевший удачно поддержать разговор, не остался незамеченным. Дамы из окружения его запомнили по регате, в которой принимала участие яхта Соколова, и все это привело к знакомству. Впрочем, это знакомство было скорее приятным, чем полезным. И то сказать, кто такой принц Монако и кто такой Пашка? В других же случаях артистизм и выдумка приносили успех, который можно было монетизировать. К чести Пашки надо отметить, что его хитроумные комбинации не таили в себе какого-либо обмана. Или почти не таили. В повседневной жизни Пашка обожал придуриваться, веселя и домашних, и окружающую публику.
Счастье в его жизни появилось немного поздно, после нескольких сделанных по молодости и бойкости ошибок. Это счастье составляли жена и Петька, которые беззастенчиво пользовались его сумасшедшей любовью.
– Пап, а ты весь белый будешь? – Петька, сидящий на шее, пытался вырвать клок волос.
– Я буду гладким и блестящим, если ты не оставишь мои волосы в покое.
Наконец они добрались до сада. Прямо под деревьями были сложены ящики с ягодами. Шустрые итальянские девчонки бойко торговали. Очереди не было, но несколько пожилых синьор прямо у весов что-то бурно обсуждали. Пашка любил этот маленький городок именно за такие сценки.