Трудное счастье Калипсо
Шрифт:
Игорь вдруг вспомнил, как Лера сделала ему предложение. Самое настоящее, руки и сердца. Нельзя сказать, что до этого Игорь ничего подобного не слышал. Его внешность вызывала у женщин лихорадку, они как будто старались опередить друг друга. Создавалось впечатление, что им некогда дожидаться, пока Игорь определится со своими чувствами. К тому же каждая из них сразу же раскусывала его характер – нерешительный и мягкий. Предложение Леры было неожиданным, поскольку она любила повторять, что в отношениях с мужчиной для нее главное – секс. «В браке он как-то девальвируется», – пояснила она свою точку зрения. Игорь тогда еще подумал, что к Светлане его влекло, как и прежде. Разве что отношения с Лерой сделали семейную рутину несколько постылой. «Светлана сразу обо всем догадалась. Только молчала. И сейчас я чувствую себя обязанным ей. Во всем».
– Да, обязательно, только чуть попозже. Ладно, спасибо тебе.
Следователь Боев старался быть справедливым. Но мужчине зрелого возраста, ростом метр семьдесят пять сантиметров, с неаккуратным грубым носом,
– Скажите, только честно, что при социализме было хуже? Нет, вот чем вам было плохо в социалистическом лагере?
Ответов они даже не слушали, а тут же пускались в рассуждения и воспоминания о своем прошлом. После этого вступления с русскими можно было говорить обо всем на свете. Мирко после четвертого стакана сока (наливали бесплатно, за счет заведения) уже знал, что Игорь Давыдов из номера 567 ссорился с пропавшей еще в аэропорту. Он ее провожал, они о чем-то поспорили, она заплакала.
– «Так больше нельзя. Что ты делаешь?!» – вот что она сказала, когда прощалась. А он, такой мрачный стоял, хоть бы утешил ее.
– Неправда, он ее утешал, она сама отстранилась.
– Да, но он потом зло так сказал: «Сама доводишь до крайностей!»
– Да, она ушла, мы-то чуть позже прошли, поэтому слышали, как он позвонил кому-то.
– Нет, это ему позвонили…
– Неважно, только сказал он, что «все, надо решать проблему, другого случая не представится».
Две загорелые тетки, прилетевшие, судя по записям в книге администратора, в один день с пропавшей, перебивая другу друга, в подробностях рассказали Мирко о прощании Игоря Давыдова с его спутницей в аэропорту.
Мирко подумал, что такие свидетельские показания весьма зыбки, но тем не менее сбрасывать со счетов их нельзя. «Надо посмотреть его телефон. А также вещи…» – Мирко нехотя встал с шезлонга, вежливо поблагодарил дам за помощь и отправился одеваться – надо было доложить обо всем следователю Боеву, а потом немного поспать. Сегодняшний день у Мирко начался ни свет ни заря – он ранним утром повторил путь, который проделал Игорь Давыдов сразу после прибытия в Болгарию. И признаться, с удивлением понял, что молодой человек нахально врет. Он не был ни в одном месте, о которых так подробно рассказывал накануне. Подтвердилась только информация о кафе в центре Варны. Официантка узнала Игоря на фотографии. В остальном же была сплошная ложь. Мирко задумался: что же могло побудить такого неглупого человека так поступить? Только одно из двух – наивность или пренебрежительное отношение к способностям болгарской полиции. По наблюдению Мирко, очень многие правонарушители из числа иностранных туристов даже и не скрывали своего пренебрежения. Им казалось, что в этой курортной неразберихе, словно в садке с рыбой – всех много и все одинаковые. Ан, нет. Все, что необходимо было знать об Игоре Давыдове, Мирко уже узнал, потратив на это целые сутки. К этому он добавил рассказ фрау Шланге и «наступил на хвост удаче». Впрочем, при слове «удача» Мирко поморщился – ему было неприятно, что его удача – это западня для другого человека. Да, западня заслуженная, западня как возмездие, но все равно – западня. Мирко хотелось бы переустраивать мир более элегантными, так сказать, методами. Разговор с Боевым был на удивление короток. Обычно следователь «гонял» своего помощника, задавая провокационные вопросы, заставляя приводить весомые аргументы и пытаясь опрокинуть версию, на которой настаивал Мирко. Боев понимал, что задержание подозреваемого – это шаг серьезный, порой необратимый, и надо не только тщательно отработать свидетельские показания, факты, улики, но и поставить себя на место задерживаемого – очень часто именно этот последний прием помогал следователю найти правильное решение. «Нам не нужны жертвы правосудия, нам нужны осознавшие свою вину». – Если бы у следователя был фамильный герб, то эти слова по праву украсили бы его. А потому Боев не спешил с выводами и решительными действиями. Вот только сегодня, к несказанному удивлению польщенного Мирко (тот отнес сговорчивость начальника на счет собственных достижений в деле сыска), следователь, едва дослушав, дал команду:
– Оформляй задержание. Посольство, консульство – все по полной форме и по всем правилам. Дело международное. Мы его задержим и будем проводить расследование. Иначе, он человек с деньгами, того и гляди сбежит. А там разбирайся.
Мирко кивнул и отправился выполнять указание. В глубине души он чувствовал неудобство. «Вроде мужик нормальный. Впечатление хорошее производит. Правда, немного трусоват, это заметно, но не всем же храбрыми быть. И потом, кто знает, какие отношения были у них с этой женщиной?! Порой в семьях такое происходит… И врет так наивно, преступник, имеющий замысел, так не проколется. Одна беда – факты. Как ни крути, Светлана Никольская бесследно исчезла. Многочисленные очевидцы показали, что она спешила на пустынный пляж под скалой. Опять же свидетельство немецкой туристки, вранье господина Давыдова, ссоры между ним и Никольской. Осталось дождаться экспертизы ДНК. Следователь прав – в этой истории результаты ДНК-анализа могут сыграть решающую роль», – раздумывая, Мирко набирал телефон полицейского участка.
«От тюрьмы и от сумы не зарекайся», – вся народная мудрость не стоит ломаного гроша, когда тебя ведут в тюрьму. Разум отказывается верить в реальность и неотвратимость происходящего, все эти двери и ворота еще не успели захлопнуться, но уже ты во власти страха, одиночества и абсолютной беспомощности. Игорь почти не удивился, открыв дверь и увидев помощника следователя и двух полицейских. Он понимал, что разговор еще не окончен и у следствия непременно появятся вопросы. Он уже смирился со своим почти арестантским образом жизни – ему самому видеть людей не хотелось, разговаривать было не с кем и не о чем. И еще следствие. «Без этого людского «дребезга» даже лучше. Я хоть могу сосредоточиться и логически объяснить происходящее», – думал Игорь и, переходя из комнаты в комнату, снова и снова прокручивал в голове минувшие события. Вечерами он долго сидел на балконе и смотрел на исчезающую в черничной тьме прибрежную воду. Смотреть телевизор, читать газеты и журналы он не мог – было сложно сосредоточиться на мелькающих картинках или черных строчках. Жизнь присутствовала где-то рядом, но его, Игоря Давыдова, не затрагивала. Ему сейчас важней всего были собственные воспоминания. Мелькали отрывочные фразы, взгляды, намеки. Казалось, еще чуть-чуть, и найдется ключевое слово, то самое, все объясняющее, всплывет в памяти важная деталь, и останется только перевести облегченно дух и ждать Светлану. Ничего подобного, к ужасу Игоря, не происходило. Наоборот, страшное воспоминание настигало его все чаще и чаще, заставляло с нетерпением ждать разговора со следователем. В присутствии Боева Игорь чувствовал себя увереннее. Казалось, они решали общую задачу, вот только к решению шли с разных сторон. Боев, пылая справедливым гневом, через обвинение, а Игорь – в сомнениях и муках совести, через защиту. Вот и сейчас, открыв дверь, он воскликнул:
– Я вот еще что вспомнил…
Мирко вежливо его перебил:
– Это очень хорошо, что вы вспомнили, но сейчас вам лучше собрать необходимые вещи. У нас на руках постановление о вашем задержании.
Игорь почувствовал, как внутри все опустилось. Он взял протянутые ему бумаги на русском и болгарском языках. К собственному удивлению, он смог все внимательно, не торопясь, прочесть, задать интересующие вопросы, уточнить, где он будет находиться, можно ли сообщить друзьям о происшедшем и как связаться с консулом. Мирко, ожидавший совсем другой реакции, смотрел на него с удивлением – из суетливого, вызывающего неловкость «субчика» Игорь Давыдов превратился в спокойного и полного достоинства человека.
– Возьмите необходимое, предметы туалета, смену белья, книги. Если что-то забудете или что-то понадобится – я вам постараюсь принести, – Мирко деликатно отвернулся от раскрытого платяного шкафа. Полицейские, сопровождающие его, наоборот, внимательно наблюдали за действиями Игоря. Достав маленькую дорожную сумку, Давыдов положил в нее зубную щетку, полотенце, жидкое мыло, две смены белья, какие-то мелочи, книгу. Постояв в раздумьях, он вдруг вспомнил, как где-то читал, что в тюрьме всегда нужны теплые вещи, чай и сигареты. Немного поразмыслив, он достал тонкий шерстяной свитер, махровые носки.
– Мы могли бы по дороге купить сигареты и чай?
– По дороге – вряд ли, но я вам обязательно принесу.
– Спасибо.
Игорь закрыл сумку и вышел в коридор. Дверь опустевшего номера опечатали, и группа, стараясь не привлекать внимание, вышла из отеля. Когда Игорь садился в машину, Мирко, улучив минуту, чтобы его никто не слышал, произнес:
– Успокаивать не буду, но все-таки старайтесь не падать духом.
Помощник следователя, который первым обратил внимание Боева на некоторые нестыковки в показаниях Игоря Давыдова и напрямую уличил подозреваемого во лжи, никак не мог решить – стоит ли жалеть этого человека. Что, если они ошибаются и Давыдов невиновен? Тогда он пострадавший, ведь именно у него пропал близкий человек. Мирко еще что-то хотел сказать, но тут вспомнил, что подобная раздвоенность проявлялась в его поведении всегда, когда приходилось человека сопровождать в тюрьму. Игорь же не хотел слушать слова утешения и сочувствия – это сделало бы уязвимой ту «броню», которая вдруг, откуда ни возьмись, появилась.