Трудные дети
Шрифт:
— Пожалуйста, Марат, - потерла переносицу, унимая боль, и прислонилась лбом к холодному стеклу. Постепенно я начала согреваться, и потянуло в сон.
– Давай поговорим. В другой раз у нас ничего не выйдет.
Еще десять минут угроз, матюков и злости. Кошмар. Оказывается, я так к этому привыкла, что едва не уснула.
— Кто с тобой? Кто этот ублюдок? Я предупреждал тебя, что ноги ему вырву?!
— Это не Андрей.
— И ему тоже вырву! Быстро домой!
— Куда домой?
– устало выдохнула, позволяя прорваться отчаянью и безысходности, которые после болезни не собирались исчезать. Марат замолк.
– К твоей беременной жене? Или в квартиру, которая тоже принадлежит тебе, о чем ты не устаешь напоминать? Куда, скажи мне, Марат? Все тебе принадлежит, так ведь? Ты давишь меня, - повторила еще раз то, что чечен не слышит.
– Понимаешь?
— Я дал тебе все, - он старался говорить спокойно и рассудительно.
– Все. У других и этого нет. А у нас с тобой есть все, что только пожелаешь. Ты хочешь новый дом? Я куплю тебе новый дом. Тот, который выберешь. Что еще? Отдыхать? Давай съездим куда-нибудь вдвоем, отдохнем. В чем проблема?
— В том, что этого мне мало. Что со мной будет, когда родиться этот ваш…ребенок?
– тихо прошептала я, с силой сжав пластмассовый корпус.
– Что? Ты запрешь меня? Посадишь на цепь? Ты уже посадил меня на цепь. Я так не могу, Марат. Просто не умею. Зачем тебе этот ребенок, скажи мне? Самолюбие в очередной раз потешить, да?
— Саша, - предупреждающе прервал меня, - лучше не говори того, о чем потом пожалеешь.
Не выдержав, иронично улыбнулась.
— Как всегда. Ты слышишь только то, что хочешь слышать, а в остальном просто меня затыкаешь. Ты действительно думал, что я буду без ума от счастья, узнав о вашем ублюдке?
— Это мой ребенок!
— Мне плевать!
– Володя с опасливым интересом оглянулся на меня, но понятливо молчал, не желая лезть под горячую руку.
– Мне плевать, понимаешь? Твой он или не твой - мне плевать. Ты выбросил меня, как ненужный мусор, Марат. Я по-прежнему не то, не дотягиваю до определенного уровня. До какого уровня, скажи мне? У меня что, лицо кривое, глаза косые? Тебе плевать на меня, а мне…мне плевать на тебя, - закрыла глаза и почувствовала, как прилила горячая кровь к щекам.
– У меня вся жизнь впереди.
— А кто тебе ее дал?
— Ты, ты, Марат, - послушно признала, испытав укол разочарования.
– Царь, бог и господин. И ты же ее отнимаешь.
— Не говори ерунды. Где бы ты сейчас была…
— Если бы не ты?
– догадливо продолжила и рассмеялась.
– Да нигде. И что? Какая разница? Сейчас я здесь, и ты меня душишь. Отнимаешь то, что дал.
До него, похоже, только сейчас стало доходить.
— Ты что, действительно думаешь, что сможешь уйти? Вот так?
– громко захохотал, и я впилась ногтями в саднящие ладони, глуша одну боль другой.
— Я не знаю. Я не хочу, но…не вижу ничего другого для себя. Я тебя люблю, но ты меня убиваешь. А себя я люблю больше.
Марат посерьезнел, и бивший по нервам смех вмиг прекратился.
— Я тебя из-под земли достану, Саша. Ты ведь это знаешь.
— Знаю. Но я больше не могу.
Отсоединилась, выключила телефон и вытащила сим-карту. Мысленно же нещадно корила себя за слабость. Он придет ко мне. И найдет. И вернет. Я знала это и…надеялась на это, иначе не говорила бы сейчас с Маратом. Оказывается, ложь самой себе имеет очень неприятный привкус.
Глава 35.
— Ты - это я. Я - это ты.
— Наверное, это и есть мы.
— Тогда получается, что мы - это ты.
Питер не стал моим городом. Наверное, это сложно объяснить. Он был для меня слишком…серым, сырым и одухотворенным. Не моим. Я любила огни, краски, предпочитала гореть, а не созидать. Я не любила плохую погоду. Не надо пространных рассуждений о том, что плохой погоды не бывает. Наверное, человек, сказавший такую фразу, не оказывался на улице в сорокаградусный мороз.
Здесь было прохладно, сыро и серо. Много камня, много воды, много красоты и…поразительно много свободы. Я не любила Питер, но именно здесь я вдохнула полной грудью, именно так, как не могла сделать долго. Очень долго. Холодный воздух жег легкие, моросящий дождь капал на щеки, а я не прекращала улыбаться. Сейчас у меня в руках была почти настоящая, сытая и ни от кого не зависящая свобода. Ненадолго, но все-таки.
— Надо было летом ехать, - прищурившись, Володя пускал колечки дыма через рот и глядел на близкое, давящее небо.
– Мосты, белые ночи…А сейчас только дождь и тучи.
— Ну и что? Мне хорошо. Мне все нравится, - сдерживала улыбку, но недолго, и неожиданно для себя самой звонко рассмеялась, притягивая взгляды прохожих.
– Тут прекрасно. И ужасно. А еще очень сыро.
— Ты что курила?
– с подозрением покосился парень и выкинул бычок в урну.
— Ничего. Ничего не курила. Куда мы сейчас?
Молодой человек ответ меня в однокомнатную сталинку, доставшуюся ему от бабушки. Здесь было грязно, пахло нафталином, старыми вещами и затхлостью. А еще немного деревом. Я жила не одна - Дрюша были моим соседом. Я не знаю, рассказывал ли Володя Андрею о разговоре в машине, но сокурсник начал подозрительно меня сторониться и обходить десятой дорогой. Плюс ко всему в квартиру он заваливался не раньше полудня - потрепанный, пьяный и окутанный легким тошнотворным и сладковатым запахом травки. Наверное, в такие моменты парень просто меня не замечал, тихо падал на кровать, в полете уже начиная монотонно похрапывать.
Я не сидела в доме. Хватит, насиделась. Теперь я постоянно гуляла, правда, ориентируясь на погоду и на деньги. Мое кожаное пальто оказалось не для этой погоды, поэтому пришлось слегка раскошелиться. Я взяла у Марата немало по меркам остальных людей, да и драгоценности хранила в целости. Другое дело, что две пачки своих долларов я не собиралась тратить. Неизвестно, что будет дальше, и эти деньги, возможно, придется растянуть на длительное время. Очень длительное.
Пока Андрей приходил в себя после пьяно-наркотического дурмана, в моем распоряжении были все его деньги. А это больше, чем у меня. Тем более, он их никогда не считал, с детства привыкнув, что у него ничего не может закончиться. Так что, дождавшись, пока он уснет, я вытащила из кармана куртки толстый бумажник и поехала себе за верхней одеждой, зонтом, сапогами, а так же за едой. Мои же деньги были надежно спрятаны в части моего небольшого гардероба.
— Пойдешь со мной сегодня?
– предложил Андрей, стоявший у зеркала и пытавшийся справиться с пуговицами рубашки, которую он зачем-то нацепил.
– Много народу будет.
Я поболтала ногой в воздухе и откусила еще яблока.
— Не хочу.
— Брось.
— Сказала же, не хочу. Ты когда домой поедешь?
Он легко пожал плечами и подбоченился, чтобы лучше видеть себя любимого.
— Не знаю. Скоро, наверное. А что, ты ехать не собираешься? Здесь останешься?
— Все может быть, - туманно протянула я.
– Иди один. Я буду спать.