Трудные дети
Шрифт:
— Пока никакой. Успокойся.
Я его почему-то не успокоила и не убедила.
— Саша…
— Я устала от тебя, Марат, - сказала то, что уже давно вертелось на языке, наверное, очень давно, еще до беременности принцесски.
– Ты меня давишь со всех сторон. Я больше не хочу так.
— Я все тебе даю. Мало?
— Наверное, мало. Не знаю. Но жить здесь, с тобой и твоей, - скрипнула зубами и понизила голос, сосредотачиваясь на тишине за дверью, - женой я не могу. Не помогают даже все эти дорогие игрушки, - кивнула в сторону музыкального центра, - которые ты купил для меня. Я хочу уйти.
— Нет.
— Тогда дай хотя бы отдохнуть.
На лестнице послышались осторожные и грациозные - как еще может ходить принцесса?
– шаги. Мы замолчали, глотая так и рвавшиеся с языка слова, а ведь каждому было что сказать и сделать. Марат сделал шаг в сторону, и вместо двери прислонился к стене, скрещивая руки на груди. Я отвернулась к зеркалу, расправила ворот плаща и одним движением застегнула молнию. Приоткрыв дверь, в комнату заглянула Оксана.
— Что случилось?
– она переводила непонимающий взгляд с меня на мужа. Мы же демонстративно друг друга не замечали.
– Вы поругались?
— Нет, что ты, Оксан. Просто Марат считает, что после болезни мне не стоит нагружать свой организм шумными вечеринками, - пояснила ей, собирая волосы в высокий хвост.
– А я с ним не согласна. Всем нужно отдыхать, и мне тоже.
— Марат, она права, - Ксюша подошла к нему и положила маленькую ладошку на широкое плечо.
– Она целыми днями дома сидит. А этот Андрей хороший мальчик.
— Ты то откуда знаешь?
– окрысился мужчина, заставив жену вздрогнуть. Правда, он тут же взял себя в руки и обнял ее за талию, прижимая к себе. В гладкой поверхности зеркала наши взгляды встретились.
– Я знаю, чем такие гулянки заканчиваются.
— Я не буду пить, если ты на это намекаешь, - перебила.
– Я буду вести себя как примерная девочка. Серьезно. Мне нужно развеяться. Даже Ксюша со мной согласна. К тому же я, в конце концов, хочу пожить студенческой жизнью, которой жили вы. Чем я хуже?
Мой риторический вопрос остался без ответа. Оксана с улыбкой оглядела меня, с одобрением кивнула и посторонилась, пропуская меня вперед. Марат не шелохнулся, но на первом этаже я услышала его тяжелые и быстрые шаги за моей спиной. Чечен позвонил охране, и двое из них буквально через пять минут стояли на пороге дома.
— Едете с ней, - отрывисто приказал мужчина, старательно не глядя на меня. Потом Марат нахмурился, подошел к цепным псам ближе и неразборчиво пробормотал им что-то так, что я ничего не разобрала. Следом повернулся ко мне, решительно рубанул рукой воздух и через силу выдавил: - И, радость моя, пожалей паренька. Потому что если с ним что-то случиться, это будет на твоей совести. Два часа, Саш. И домой.
Да конечно. Спешу и падаю. Не будет никаких два часа, ничего не будет. Вслух же произнесла.
— Как праздник кончится, приеду.
— Два часа, - повторил чечен.
– Два часа. И телефон не забудь.
До клуба мы добрались без происшествий - я всеми силами натягивала на лицо маску счастливой и радостной девочки, а охрана откровенно скучала, не особо любезно поглядывая на меня в зеркало заднего вида. Но самое интересное началось впереди. Я не слышала, что им там приказал Марат, но в полной мере ощутила его приказ на себе. Эти два мордоворота фактически распугивали людей, создав вокруг меня своеобразную мертвую зону. Категорически запрещалось выпивать, танцевать и, наверное, вообще двигаться, а когда, широко раскрыв объятия, ко мне попытался протиснуться Андрей, ему не слишком вежливо преградили дорогу.
В этом весь Марат. Я точно знала, что дома он от волнения и навязчивых мыслей места себе не находит, выматываясь вдвойне, потому что кроме того чтобы сдерживать самого себя, ему приходится еще держать маску перед женой. И вот он сидит там, в доме, нервничает, отсчитывает чертовы два часа, а через эти два часа, когда я, по его мнению, вернусь домой, он будет подбородок задирать и говорить, что дает мне все, что я только желаю. И Марат искренне будет считать, что свой долг выполнил.
— Ты с конвоем?
– опасливо косясь на моих персональных питбулей, протянул Андрей.
– Мне к тебе подойти можно? Или пристрелят сразу?
— Не знаю, - и тут же зашикала на охрану, отмахиваясь от них, как от назойливых мух.
– Пошли вон.
— Не положено.
— Что не положено?
– в момент завелась я.
– Это мой сокурсник, вашу мать! Дайте поговорить спокойно.
Скучающее выражение лица не изменилось ни на йоту.
— Не положено.
— Саш, успокойся, - миролюбиво улыбнулся Дрюша и обратился к мужикам.
– Ребят, давайте, может, выпьем? Я вам принесу, а вы рядом с нами посидите. Серьезно, мужики, мы просто поговорим.
Эта комедия продолжалась около получаса, пока, наконец, кто-то из охраны не выдержал и разрешил нам с Дрюней сесть за один стол, друг напротив друга. Каждый из них сел рядом с нами, загородив любой выход.
— Круто тебя пасут, - Андрей сделал вид, что за столиком кроме нас больше никого нет.
– Прямо завидно.
— Чему завидовать? Я их убить готова. Хотела расслабиться, а тут…
— Не парься, - сочувственно накрыл мою ладонь своей и тут же убрал, стоило одному из мальчиков пошевелиться.
– В другой раз что-нибудь придумаем. Ладно, Саш, я пойду. Меня там ждут.
Я грустно улыбнулась и уронила голову прямо на столешницу, закрывая глаза и стараясь отгородиться от ненавистных лиц и громкой музыки.
— Иди. Я все понимаю. Удачно повеселиться, - как только парень скрылся в хаотично дергающейся толпе, я рывком подняла голову и с ненавистью поглядела на ненавистные лица.
– Ну что, довольны? Этого добивались, уроды?
— Мы можем ехать?
– монотонно пробубнил тот, что сидел рядом со мной.
— Нет уж. Два часа так два часа. Теперь сидите и мучайтесь.