Трудные дети
Шрифт:
— Где Марат?
— Он…Он спит, Оксан. Долгий день, еще все проблемы улаживал с ментами.
— Понятно. Она разбилась?
— Машина взорвалась и вылетела в кювет. От Сашки ровным счетом ничего не осталось. Ксюш…Ксюш, ты что, плачешь?
– растерялся Лешка и оглянулся по сторонам.
– Это из-за меня? Черт, прости, я не хотел тебе рассказывать подробности, просто ты спросила, и я по привычке…Оксан, успокойся. Ох, да что ж ты будешь делать…
Он притянул меня к себе, укрыв в теплых объятиях, и позволил выплакаться. Наверное, Марат действительно уснул, как и говорил Лешка, потому что он не пришел.
Похоронами тоже занимался Марат. Останки кремировали, потому что, как я поняла, там нечего было хоронить. Я помогала организовывать поминки, обзванивала людей и договаривалась по поводу ресторана. Мать не понимала моего желания помочь.
— Она чуть всю жизнь тебе не испоганила, а ты устраиваешь для нее поминки! Эта неблагодарная дрянь заслужила то, что с ней случилось! Бог всем воздает по заслугам!
— Мама, я тебя прошу, перестань. Все-таки человек умер.
— Это крысеныш помойный, а не человек!
— Мама!
— Что мама?! Она избила беременную женщину! Мою дочь! Ты из-за нее чуть ребенка не потеряла, а теперь хоронишь! Ты уже раз пригрела на груди змеюку. Честное слово, твоя доброта тебя погубит!
С Маратом смерть Сашки мы не обсуждали. Я изучала мужа, смотрела на его реакцию, но он был спокоен и даже как-то отстранен, так что люди перешептывались о его поведении. Мол, сестра умерла - а Сашу почти все считали его сестрой, - а он как будто доволен. Но Марат словно не слышал шепотка, спокойно стоял и смотрел, как погружают останки девочки в яму.
— Почему на могиле нет креста?
– громко спросила моя мама, и почти все гости услышали ее реплику. Забегали глазами по сторонам и многозначительно закивали. Действительно, мол, нет креста.
Я сама не знала, почему так, поэтому оглянулась на возвышающегося за мной мужа.
— Она не была крещеной и не верила в бога, - разлепил губы муж, крайне неохотно процедив несколько слов сквозь зубы.
– Крест ей не нужен.
Все зашептались.
— Как же это? Без креста! Ужас какой! Мог бы и поставить!
Марат не обратил никакого внимания, все так же неподвижно стоял позади меня и ждал, когда все закончится. Незаметно от других я прошептала:
— Марат, может, надо было поставить? Все-таки как-то не по-человечески…
— Она бы не хотела.
После похорон муж снова ко мне приехал, просил прощение и просил вернуться домой. Мама все время дрейфовала где-то неподалеку и посылала образумившие флюиды.
— Оксан, давай подумаем о нашем ребенке. Я не буду на тебя давить, но ведь ему нужна семья.
— Ладно, - сдалась я, и Марат просиял.
– Но мы не помирились, Марат. Мне нужно время.
Муж снова стал привычным, добрым, понимающим и предупредительным, словно никаких ужасов в нашей жизни за последние годы не произошло. Ни Сашкиной выходки, ни ее смерти, не странных разговоров. Марат ездил со мной по врачам, помогал и старался работать дома, во всяком случае, не оставлял меня надолго. Он дарил мне цветы и ухаживал даже романтичнее, чем в нашу студенческую молодость. Правда, спали мы все равно в разных комнатах, и лично я держалась холодно и вежливо.
А потом также внезапно для всех Марат разбился. Он не был пьян, скорость, с которой ехала машина - приемлема, правила соблюдены…Все было нормально. Но он чуть не погиб по какой-то мистической случайности, так же, как эта Саша, на той же самой дороге и почти на том же самом месте. Потом выяснилось, в машине отказали тормоза. Всего лишь тормоза, которые чуть не унесли жизнь любимого человека. И именно в том месте, где погибла Сашка.
Моя мама была религиозным человеком, но просвещенным и с широким кругозором. Но она на полном серьезе считала, что в едва не случившейся гибели мужа виновата Сашка.
— Она с того света свои руки тянет, - с горевшими маниакальным светом глазами и с полной уверенностью заявляла она.
– За собой хочет его утащить. Точно тебе говорю, она!
Хоть и слабо верилось в такие вещи, страх потерять любимого пульсом бился во всем теле.
— И что делать?
— В церковь сходите.
— Он же не православный, мам. Он вообще в бога не верит.
— Поэтому она его за собой в ад тянет. Его легче, чем тебя.
— Как же теперь?
— Хотя бы батюшку пригласи, чтобы дом освятил.
Я запомнила материны слова, но не придала им значения. Только что чуть не потеряв мужа, я могла думать только о нем, живом и здоровом, и никакие знамения меня не интересовали. Приехала к Марату в больницу и поразилась тому, как он выглядит. Казалось, он просто не мог лежать таким беспомощным, опутанным какими-то трубочками и с переломанной рукой.
Это оказалось слишком для меня. Я всхлипнула, прижав руку ко рту, чтобы не разбудить его, но Марат чутко реагировал на малейший звук, поэтому сразу же открыл чуть замутненные серые глаза и посмотрел на меня.
— Ксюш…Милая, ну чего ты?
Прикусив губу, покачала головой и кинулась к нему, цепляясь за него, его плечи и ощупывая прохладную кожу. Господи, я чуть его не потеряла, чуть не лишилась, и становилось дурно только от одной мысли, что он мог умереть, а мы были в таких отношениях.
— Я люблю тебя, Марат, - подняла к нему мокрое и заплаканное лицо и лихорадочно забормотала, ощущая поглаживания теплой ладони.
– Я очень тебя люблю.
— Я тебя тоже.
— Давай больше не ссориться? Никогда-никогда?