Трудные дети
Шрифт:
Я боялась проникать в себя пальцами. Одним - ладно, но не двумя. Здесь же…
Хотелось отползти, и я пошевелила бедрами в тщетной попытке отстраниться, но мужчина пресек все поползновения.
— Ты сама пришла. Теперь не жалуйся.
Он облизнул собственные пальцы и погладил меня между ног. Не ласка. Всего лишь подготовка. После прошелся по всей длине своего члена, широко раздвинул мне ноги и прижался к промежности. Я затаила дыхание.
Это не было изнасилованием. Марат не причинил мне боли. Он медленно вошел в меня, растягивая мышцы влагалища - осторожно, аккуратно. Вышел и снова вошел, преодолев
— Теперь успокоилась?
– грубый голос звенел от ярости, и ответь я хоть что-то, эта ярость вылилась бы на меня.
– Надеюсь, что да. А теперь живо спать.
Он толкнул меня к дивану, а сам скрылся в ванной, громко хлопнув дверью.
***
Меня жестоко…обманули. Я почти физически ощущала липкий, материальный обман, который мне подарили. Я видела перед собой золотую гору, черт, я почти ее чувствовала, а вместо горы передо мной оказалась кучка медных монет. И ради этого двухминутного автоматического равнодушного…действа я целый час унижалась, выворачивая саму себя наизнанку?! Я рассказала Марату почти обо всех своих желаниях и фантазиях, а он все это время играл со мной. Сидел в кресле, снисходительно меня слушал, наверняка внутренне потешаясь над моей реакцией, и почти открыто смеялся. Надо мной.
Ублюдок. Когда он ушел в ванную, я действительно легла спать. Сказывалась бессонная ночь. Но через несколько часов пробудилась - злая, рассерженная, возмущенная. Между ног слегка жгло, покалывало, но, по крайней мере, нет боли. Небольшой дискомфорт. А игру Марата я переживу, чай, не маленькая.
В четыре утра стало бесполезно притворяться. Я не могу и не хочу спать. Рывком села на диване, поправила взъерошенные волосы, кое-как их пригладив, взглядом поискала свой халат.
Нашла. Валялся рядом с дверью в комнату чечена. Оделась и прошла на кухню. Возможно, кофе меня успокоит и приведет эмоции в подобие порядка.
По сути, если так говорить, Марат обидел меня не только тем, что так обошелся с моим желанием. Я думала, что стала красивой, эффектной, желанной. Настоящей девушкой. Мне не могли сказать нет. Разве могут красавице, еле прикрытой прозрачными тряпками, сказать нет? Или заявить, что в ее предложении не заинтересованы? Если бы Ксюша к кому-то подошла и сделала подобное предложение - гипотетически - ей бы не отказали. Это почитали бы за великую честь. Как же!
А меня просто…дефлорировали. На автомате. Я снова начала закипать, сильно сжала ни в чем неповинную кружку и мысленно в который раз прокляла злобного чечена.
— Почему ты не спишь?
– раздался позади меня грубый голос.
— Не хочу.
— Иди спать. Четыре утра.
— Ты можешь оставить меня в покое? Что там надо? Поблагодарить тебя?
– не выдержала. Повернулась к нему лицом и издевательски поклонилась.
– Спасибо большое и простите за неудобство. Такое больше не повторится! Все? Теперь я могу допить кофе?
Марат выглядел помятым, так что я засомневалась, а сам-то он вообще спал? На лице остался отпечаток подушки, черные волосы взъерошены, майки, в которой он обычно спал, нет вообще. Только низко сидящие свободные спортивные штаны, подчеркивающие рельефные мускулы пресса. И ни капли…хотя бы неудобства.
— Перестань, Саш, - он досадливо поморщился.
А я окончательно взвилась. Отшвырнула кружку в раковину, так что остатки кофе темными каплями расплескались по белому кафелю, разъяренно выдохнула и…наотмашь ударила Марата по щеке, так что его голова с размаху дернулась в сторону.
— Перестань?! О, я перестану! Я так перестану, тебе мало не покажется! Ты совсем больной? Я не понимаю! Ты…Ты что вообще себе позволяешь?! Я вещь?! Мразь! И не затыкай меня, - истерично помотала головой, закрыв глаза, чтобы не видеть очередных возражений.
– Какая же ты сволочь! Я к тебе пришла. Я ведь ничего плохого не хотела. Я попросила тебя о помощи и что в итоге? А ничего! Меня тупо поимели. Нет. Вру. Даже не поимели толком!
— Ты себя со стороны слышишь?!
– рявкнул Марат, и стекла серванта звонко задрожали.
– Придурочная! О чем ты говоришь вообще?
— О том! Ты не смог меня даже нормально трахнуть, придурок! Или что, мы только за деньги стараемся, да?
– халат на груди давно разошелся, приоткрыв и напряженные соски, и стройные бедра. Но я этого не чувствовала. Я кипела от ярости, а кулаки чесались. Так же, как несколько часов назад мое тело вибрировало от желания, теперь оно дрожало от злости.
– Для своей принцессы - дааа. Хоть всю ночь. Прости, Марат. Не знала, что у тебя такие высокие расценки. Знала бы - в жизни не подошла.
— Ну что за сучка, - выдохнул парень.
Я только собиралась попятиться, как он уже налетел на меня, с размаху прижав к разделочному столу, так что столешница больно впивалась в копчик. Марат был в ярости и…он был возбужден. В свободных штанах хорошо проглядывалась длинная эрекция, а через секунду он уже прижимался ею к моему влагалищу.
Я снова ударила его в грудь, но обе моих руки перехватили и подняли над головой, обездвижив меня и плотно прижав к себе. Мы соприкоснулись, твердыми сосками я заскользила по его массивной груди, покрытой темными волосками. И со свистом втянула воздух, пытаясь отстраниться и лишь увеличивая трение.
— Теперь все так, как ты хотела?
– глухо прошептал Марат в сантиметре от моих губ, а я лишь тяжело дышала, прислушиваясь к собственному телу.
– Так?
Он жадно и собственнически набросился на мой рот, сразу глубоко проникая теплым языком, и я застонала от ощущения мягкой ласки. Меня никогда не целовали, и это было…очень…очень хорошо. Горячо. Свободной рукой парень обхватил меня за подбородок, запрещая отвечать. Он только давал, а я должна была принимать. И черти, мне это безумно нравилось.
Я громко застонала, заводясь от собственного голоса, наполненного желанием, и Марат согласно зарокотал в ответ. Он ни на мгновение не оторвался от меня, целовал, кусал, всасывал мой язык в свой рот с таким напором и желанием, что я терялась. Я не могла достойно отвечать, слишком сильны новые ощущения, накрывшие меня с головой. Высвободила одну руку из его хватки и обхватила Марата за затылок, зарываясь пальцами в волосы и притягивая мужчину еще ближе. Настолько, что полулежала на столе.
Марат на секунду оторвался от меня, его губы - красные, влажные, - блестели в темноте, побуждая облизнуть их и поцеловать.