Трудоголик
Шрифт:
Тизири посмотрела на одного кричащего раненого, затем на другого. Кричать они стали тише. Я подбежал к ней.
— Меня почти не ранило, это ты сделала?
— А-ашка, Алгоритмический амулет.
И такие бывают, подумалось мне.
— Спасибо. Ты знала, что будет?
— Наводка была.
— Ты их?… — я кивнул на жертв.
— Не до конца, просто остановила кровотечение. Не мешай, сканирую.
К месту уже бежали солдаты и медик в белом халате — удивительно, но и такой дежурил на месте.
— Стоять! Не с места, вы арестованы!
Нас окружили тройка крупных цепных скра и пара гмонни-стрельцов. Подумалось: интересно, почему какие-то скра свободные, а какие-то — в цепях? Двое смуглых бородачей наставили на нас странные ружья — из широкого дула торчал наконечник стрелы, и я вспомнил, что видел что-то подобное у Рюрика.
— Вы серьёзно считаете, что мы, сотрудники дипломатического ведомства, могли сделать…
— Да, вы правы, — гмонни неожиданно согласился и сокрушённо покачал головой. — Опустить орудия! Ищите!
Скра тоже опустили голову, зашевелили ноздрями, ушли куда-то в толпу.
— Это ты загипнозила? — спросил я. — Интересный алгоритм.
— Никакого следа использования Способности, — покачала головой Тизири, снова проигнорировав мой вопрос. — Точно не Теодора. Либо простые террорюги, и тогда задача даже сложнее. Либо — снова гастролеры.
— Что за гастролёры?
— Отщепенцы из соседних миров, выгнанные из Дворцов. Обычно, прилетают на самодельных сферолётах. Собственно, это они тут, в Тимьянии, промышленную революцию устроили. Как и в Грани сотню лет назад. До сих пор расхлёбываем.
— А что плохого в технической революции? — удивился я.
— Дурак совсем? Это же сразу гарантированный рост численности, рост образования и прочего. Потом — революции, бунты, перевороты. А у нас штат — сорок человек! И внештатников всего пара сотен. Хочешь, чтобы нас совсем съели?
Я почесал затылок. Прозвучало логично, хотя жить в начале двадцатого века, пусть и с муравьедами, мне всё ещё казалось чуть более приятным, чем в средневековье.
Мы сели на лавку, вокруг нас снова толпился народ, не обращавший внимание на сновавших мимо медиков и скра, которые пачками утаскивали раненых с площади.
— Спасибо Великому Вырабатывателю! — вдруг выкрикнул кто-то впереди.
— Спасибо Вырабатывателю! Спасибо! — забормотал хор.
Откуда-то сзади выпорхнула стайка мальчишек — людей и гмонни. Они принялись бегать между рядов и собирать милостыню в шляпу — кто кидал монеты, кто — бумажные ассигнации, кто-то, кто победнее — какие-то орешки и ягоды.
— Спасибо Вырабатывателю! Дайте нам энергию, вырабатыватель!
— Дайте!
Голоса становились всё громче. Сосед — молодой гмонни с редкой бородой — орал так истошно, что хотелось заткнуть уши, у кого-то на соседних рядах начинался форменный припадок.
Наконец, на крохотном застеклённом балконе появилась пожилая гмоннийка в серебристом балахоне. Толпа потихоньку стихла, и послышался тонкий, даже немного визгливый голос:
— Вырабатыватель услышал ваши мольбы! Он дарует вам энергию!
Народ возликовал — вверх полетели треугольные шляпы, чепчики, затем народ, кто побогаче, кучей кинулся к каким-то огромным не то столбам, не то тумбам, и принялся доставать из сумок те самые батареи, что подарил мне Халиб. И неожиданно что-то гулко щёлкнуло, загудело в недрах электростанции, один за одним зажглись окна, как огромный дискотечный стробоскоп, зажглись фонари на улицах.
— Интересно, если у Вырабатывателя кофе попросить — он нальёт? — мрачно спросил я.
— Ты что, не понял? Вырабатыватель — это…
— Да всё я понял. Это Халиб. И его Алгоритмы. Так, риторический вопрос задал, пошутить хотел.
Тихири поднялась, бодро зашагала к выходу с площади.
— У меня очень плохо с юмором. Так, скорее, в такси. Ты голоден? Раз уж я расчехлила Способность.
— Да, я помню, мне Серафимион сказал, что есть какое-то цеховое питание.
Тизири изобразила жестом два пальца в рот.
— Меня тошнит от одного его запаха. Сейчас будет прямо в желудок.
— Да, но….
Перед глазами снова всплыл знакомый зелёный круг, я не глядя махнул его. В животе сразу ощутилась тяжесть, а небольшая изжога и сладковатый привкус во рту подсказывали, что меня только что накормили, закинув что-то прямо в пищеварительный тракт. Ощущение было так себе — только после подобных манипуляций понимаешь, насколько важно ощущать вкус еды. Мы почти дошагали до машины, как вдруг народ вокруг, главным образом, дети, стали тыкать пальцами вверх и радостно кричать что-то.
— Пузырики! — обрадованно сказала Тизири, посмотрев наверх. — На юг летят.
Я прикрылся от солнца и посмотрел. Над нами летели длинные продолговатые полупрозрачные тела, похожие на дирижабли с шестью короткими перепончатыми лапками и тюленьими мордами. Двигались не очень высоко, прямо над крышами электростанции, их было много — около сотни. Разных размеров — от матёрых, крупных, до совсем крохотных детёнышей, которые цеплялись одной лапкой к родительскому туловищу.
— It’s bublelels, they ale… — начал вещать неожиданно обнаружившийся рядом тучный гмонни в шляпе и длинном плаще.
Тыл ему прикрывали два крупных цепных скра, а позади маячил тот самый стрелец, который попытался нас арестовать. Да, крепко ему начальница вправила мозги, раз он даже доложил о нас коменданту.
— О, господин комендант, — сухо улыбнулась Тизири. — Прошу, не стоит утруждаться, мы знаем местный язык.
— Для меня высокая честь видеть дипломатов из столь дальней страны на Ритуале. И большая скорбь, что событие такое неприятное случилось у вас на глазах. Это больше не повторится. Мы не потерпим террористов, попирающих нашу веру и установленный порядок.