True Romance
Шрифт:
– Кто? – спросил я.
– Вот именно! Кто? – поднажал Лиам. – А всё одно неосторожное замечание на тему 11-го сентября! Так что…
– Эй-эй, погоди! Что ещё за «Blue»? – заинтересовался я.
– Бойз-бэнд R'n'B из Лондона. Рвут британские чарты, но кто знает о них в Штатах? – презрительно скривил рот Лиам.
– Кому, как не тебе знать, что там в британских чартах, да? – тут же заметил я.
Менеджер свёл брови в одну точку. Я ухмыльнулся:
– Лиам, зачем притворяться, что ты не из Британии? Неужели быть лайми так зазорно? Признайся – ну хотя
– Я никогда не попаду в жёлтую прессу, – сощурившись, возразил Лиам. – Она и не догадывается о моём существовании.
– Это поправимо, серый кардинал, – подмигнул я. – Представляешь, что будет, когда таинственный доброжелатель сольёт информацию, и наивные обыватели выяснят страшную правду – десяток групп абсолютно разных жанров продюсирует один и тот же человек! Разрыв шаблона, деточки! Бум, бэйби! – и я с размаху хлопнул ладонью по столу.
– Это угроза, Осси? – Лиам покосился на меня с невиданным доселе любопытством.
– Не понимаю, о чём это ты, – елейным голосом промурлыкал я в ответ.
– Я не хочу попадать в статейки, накиданные погаными жёлтыми колумнистами, – предупредил Лиам.
– Это правильно – кто захочет позорить корону её Величества? – согласился я.
– Осси!! – рявкнул Лиам.
Я скатился со стула в приступе смеха:
– Не убивайте, мастер, нам ещё альбом заканчивать!
– Я все твои фразы нарежу и склею из имеющегося материала, – пригрозил Лиам.
– Не знаю, всерьёз ли вы, босс, – вмешался звуковик, – но это нереально. Мы не сможем вырезать вокал из центральной части спектра.
– Жаль, – сумрачно отозвался Лиам. – Лично хочу придушить этого кенгуру.
Он обвиняющее ткнул в меня пальцем:
– В любом случае, прочти статью, Осси, и крепко запомни – тебе будет полезно иногда держать свой razor tongue [100] на привязи!
– Не печалься обо мне, Лиам, – засмеялся я. – Вдруг ты чересчур сильно загрустишь, впадёшь в депрессию и тоже станешь непопулярным в Штатах!
100
Razor Tongue – острый язычок
– С Чэдом нужно что-то делать, – Лиам был на удивление мягок. Да и выглядел озабоченным, словно его и впрямь волновала судьба Чэда Алда, и, вообще, люди были для него не инструментом для обогащения, а… людьми.
– Он не пришёл? – я был раздосадован. Запись срывалась. Мы могли бы обойтись сегодня без басовой линии Джеффа и записать её отдельно, но как быть без ударной партии? На что ориентироваться, на метроном? Впрочем, ритм-гитара Дэвида задала бы верное направление, но…
– Лучше бы не приходил, – Лиам кивнул на диван в углу. Чэд полулежал на нём, прикрыв глаза.
Я подошёл поближе, чтобы узнать, в чём собственно у Лиама проблема – может переизбыток песка в заднице на грани высыпания, вот у него и чешется – и на расстоянии пары ярдов почуял исходящую от Чэда кислую смесь пивного перегара и свежей рвоты. Судя по всему, Чэд снова заявился поддатым. Но на этот раз он набрался куда больше обычного. Так и было – он не прикрыл глаза, спасаясь от зудящих нотаций нашего менеджера, а, от души проблевавшись прямо где-то на студии, теперь мирно почивал.
Я оглянуся на Лиама.
– А ты-то что намеревался с ним делать?
– Тебе это не понравится, Осси, – покачал головой менеджер.
– Уволить? – я вдруг рассмеялся, хотя ситуация к этому ничуть не располагала. Сбывалось то, чего я боялся. – Это как? Мы знакомы с ним считай, что с детсада.
– Он ставит под угрозу дело твоей жизни, подумай, что для тебя важнее, – Лиам выставил поднятые к верху ладони, словно Морфеус [101] , предлагающий мне сделать судьбоносный выбор. – Дружба или группа? – он изобразил руками качающиеся чаши весов.
101
Морфеус – один из героев фильма «Матрица», ментор, наставляющий главного героя на путь истинный.
Я сильно закусил губу.
– Поговорю с ним, – я огляделся. В комнате пока были лишь мы. – Свали, будь так добр. И никого не пускай.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказал Лиам.
– А ещё ты надеешься, что я поступлю правильно, да? – огорошил я его и захлопнул дверь перед самым носом.
Сколько себя помню, все вокруг ожидали, что я буду поступать исключительно «правильно».
Чэд продолжал мирно сопеть. Я начал трясти его.
– Чэд.
Он лениво приоткрыл один глаз.
– Надо перетереть.
Ударник прочистил горло с трубным звуком и поднялся, потирая виски.
– Что с тобой творится?
Чэд недоумённо глянул на меня и буркнул:
– Всё норм.
– Не-а. Не норм. На последнем концерте ты палочки не мог перед началом держать – руки дрожали, ребята из команды отпаивали тебя кофе. На предыдущем ты упал из-за установки – и даже не говори, что просто неловко повернулся, мы все знаем, что дело не обошлось без стальной фляжки. Я недолюбливаю нашего менеджера, но представляю, чего ему стоило отмазывать тебя перед публикой и журналистами. Не хотел бы я оказаться на его месте.
– Ладно, я сорвался, – проворчал Чэд. – Пару раз. Будь спок, не повторится.
– Можешь пройти реабилитацию, до нового тура далеко, – предложил я.
– Не хочу, чтобы меня заменили сессионщиком, – помотал головой Чэд.
– Тогда тебе надо бы реально завязывать с этой хернёй, Чэд. Лиам хотел просто уволить тебя – сбросить сообщение на пейджер и не пускать сюда больше.
– Серьёзно? – поморщился Чэд. – Вот мудак.
– Но у Perfect Plan может быть только один барабанщик, – Чэд поднял взгляд на меня. – И это несгибаемый суровый Чэд Алда.