Трюкачи-2 (роман)
Шрифт:
Трекслер потер подбородок.
– Знаешь, в какой-то мере я с тобой согласен. Предлагаю компромисс: если он признает вину за воровство антиквариата - мы не станем раскручивать дело с подставой Морено и Лейбера. Преступник за решеткой, справедливость торжествует, у нас раскрытое дело. Проблема решена?
– Почти. Теперь давай рассмотрим вариант, что Эль Диабло - не музейный вор.
Это уже ставило сложную проблему перед Трекслером. Он всегда считал, что преступник должен сидеть в тюрьме, на всякое преступление должно найтись наказание, а для соблюдения справедливости существуют смягчающие обстоятельства, которых у Эль
С другой стороны, с Джимми Вуковичем он работал в паре уже третий год и считал, что ему очень повезло с напарником, даже несмотря на то, что некоторые принципы Вуковича порой вступали в противоречие с буквой закона, создавая лишние трудности.
Стоит ли срок для Эль Диабло, над которым еще попотеть придется, конфликта с напарником? Трекслер рассудил, что не стоит.
– Ну, тогда у нас будет рычаг воздействия, если он откажется помогать в поимке музейного призрака, - сказал он вслух.
– К тому же, мне хочется как минимум разобраться в том, как фокусник, черт подери, сумел запугать наркобарона, потому что рассказ Морено тянет только на горячечный бред. А вытаскивать на свет божий новое дело, без которого нам и так забот хватает... Проблема исчерпана, Джимми?
– Вполне.
– Тогда я озадачу наших спецов, пусть пробьют по своим базам этого Теодора Диренни.
Полчаса спустя, когда они уже подъезжали к аэропорту, у Трекслера зазвонил телефон.
– Алло?
– Агент Трекслер?
– раздался в трубке голос с хрипотцой.
– Он самый.
– Меня зовут Винтер, я из АНБ. Вы интересовались нашим досье на Теодора Диренни, фокусника из Лас-Вегаса?
– Да, именно так.
– По какому делу вы его разыскиваете? В чем он подозревается?
– Возможно, это музейный вор международного масштаба.
– И это все?
– спросил Винтер.
– А мало?
– удивился Трекслер.
– С моей точки зрения - детский лепет. В общем, агент Трекслер, дело обстоит таким образом. Полгода назад Диренни оказал нашей стране большую услугу, обезвредив северокорейского шпиона, который кое-что ценное свистнул и пытался угнать самолет, угрожая бомбой. Это дело замяли, потому что резонанс мог бы ударить по престижу Соединенных Штатов, а сам Диренни оказался неболтливым.
– Даже так?
– Да, агент Трекслер, так. Подробности я вам не скажу, разве что под подписку о неразглашении. Но суть такая: если этот Диренни не совершил ничего тяжкого, если он не убийца, сепаратист, террорист или наркоторговец, вам лучше его не трогать. Просто потеряете время, потому что мы его прикроем и дело даже не дойдет до суда.
– Почему?
– Потому что на суде он может попросить снисхождения за прошлые заслуги, а мы категорически против того, чтобы эти заслуги всплыли. Поймите меня правильно: мы тут в АНБ занимаемся вопросами национальной безопасности, а люди, ворующие старье из музеев, угрозы для страны не представляют. Я знаю, куда бы вы с радостью вставили мне ту палку, которую я вставляю в колеса вам, но увы. Если Диренни и правда тот вор - считайте, что ему выдана индульгенция. Ну а если будете копать и выясните что-то еще, потяжелее воровства - тогда разговор другой. Но помните: это решительный человек, способный в одиночку и без оружия обезвредить профессионального шпиона с бомбой.
Трекслер поблагодарил Винтера и пересказал напарнику содержание беседы.
– Вот оно как, - задумчиво сказал Вукович.
–
Вукович свернул на стоянку аэропорта и заметил:
– Если он и правда "музейный призрак" - не будет ни за что отвечать вообще. АНБ и ЦРУ станут друг другу волосы рвать, чтобы забрать его к себе из-за его талантов. Максимум срок условно и работа на правительство.
Трекслер пожал плечами:
– Тогда хотя бы стране польза. Как сказал один наш не самый лучший президент, "он сукин сын - но это наш сукин сын".
– Это точно. Осталось пробить, где он сейчас.
– Думаю, скоро узнаем.
***
Тирр как раз проснулся после праведных трудов и теперь с наслаждением вспоминал круглые глаза Сильвервуда и то, как грохнулась в обморок его жена. А всего-то и делов, что прогуляться ночью по его дому, полистать альбом с фотографиями. Фотографии были не подписанные, но Тирру не составило труда определить его родителей и сестру. Отец на одной из фотографий с крестом на животе, значит - жрец христианского бога. А значит, сам Сильвервуд в какой-то степени суеверен.
Дальше все прошло как по маслу. Полумрак хорошо скрывал все дефекты кое-как слепленных иллюзий, а поскольку призраки - прозрачны, то маг даже не напрягался над реалистичностью, и все равно эффект был что надо. А заранее заколдованный телефон замечательно завершил начатое: о, эти круглые глаза недруга вполне стоили бешеных затрат энергии.
Тирр вздохнул: он бы с радостью пошел мучить Сильвервуда и на следующий день, но невидимость и круг тишины для прогулки по дому, затем иллюзии - все это слегка превысило суточный лимит, который Тирр мог позволить себе потратить, не опасаясь остаться в критический момент выжатым досуха. Можно было бы просто угробить врага, наложив всего одну руну на его автомобиль, но Тирр не собирался лишать себя развлечения. Сильвервуд ему маленько навредил и поэтому должен страдать.
Тирр позвонил на кухню и потребовал себе завтрак в номер. Правда, он живет в этом отеле вторые сутки лишь, потому его привычек тут еще не знают.
Администратор резонно заметил, что уже вечер скоро, но маг был полон решимости получить завтрак.
– У вас на кухне несчастные случаи бывали?
– Э-э... Простите?
– Ну там взрывы газа, случайное членовредительство работников и тому подобные беды?
– Нет, сэр, а почему вы спрашиваете?
– Если я не получу свой завтрак через пятнадцать минут - будут.
Администратор, скорее всего, не воспринял слова Тирра всерьез на сто процентов, но, видимо, опасался ненужного скандала, потому что завтрак маг получил, и довольно оперативно.
Но стоило ему приняться за омлет с беконом и отбивную, как зазвонил телефон.
– Алло?
– П-простите, сэр, - услыхал в трубке Тирр, - т-только что в вестибюль зашли два агента ФБР, спросили ваш адрес и теперь поднимаются к вам в номер...
Тирр вспомнил этот неуверенный голос: гостиничный носильщик, который вчера нес его чемоданы и получил за это щедрые чаевые в пятьдесят баксов. Не то, чтобы Тирр считал такой кусок заслуженным, просто купюр мельче в кармане не оказалось.