Трюкачи - роман завершен
Шрифт:
— Доброго вам вечера, дамы и господа! — вкрадчиво сказал Тирр и потер руки: — если среди вас есть слабонервные — им лучше встать и выйти прямо сейчас, потому что я намерен показать вам смертельный номер. Не для меня смертельный, само собой. О, мистер Оззи Снайпс тут как тут, прямо в первом ряду. А это у вас скрытая камера в чемоданчике, да? Вы не стесняйтесь, я разрешаю вам снимать, от повторного фиаско это вас все равно не спасет...
Он прошелся по сцене, перебросил из руки в руку огненный сгусток и внимательно осмотрел зал: возможно, люди дона Луиджи уже в зале. Заодно увидел много знакомых
— Я начну сегодняшний вечер не с магии, мое родное Подземье может удивить вас много чем... Например, оружием. Вы слыхали про легендарную остроту японский мечей? Меч Хигэгири, 'Резчик бороды', назывался так потому, что при отрубании головы срезал жертве бороду. Другой меч Хидзамару, 'Повелитель коленей', при казни осуждённых в положении сидя на коленях отрубал голову, а вдобавок по инерции отрубал колени. Разрубание двух трупов, положенных один на другой, считалось не особо выдающимся достижением.
Но самая интересная легенда рассказывает о гордом крестьянине, который однажды, толкая тачку с компостом, на узком мостике из двух досок повстречал бродячего самурая, ронина. А в Японии в то время было такое правило — 'заруби и иди дальше', самураи были вправе зарубить простолюдина, который мешал им пройти, или чтобы проверить остроту своего меча. Крестьянин, зная это, все-таки был очень гордый, и сдавать назад, чтобы пропустить ронина, не захотел. Думал, пронесет. Самураю пришлось пропустить крестьянина.
Проходя мимо, крестьянин услышал шуршание вынимающегося из ножен меча и свист, и уже попрощался с жизнью... но ничего не случилось. Отойдя на приличное расстояние, он рискнул обернуться и взглянуть вслед самураю... — Тирр выдержал паузу, улыбнулся, обвел взглядом зал и закончил историю: — И только в этот момент его голова отвалилась.
Из-за кулис появилась Дженис, толкающая перед собой тележку с ящиком. Маг взял из него саблю, вынул из ножен и продемонстрировал зрителям черный клинок.
— Эта сабля принадлежала моему отцу, которого я никогда не знал... Моя мать избавилась от него еще до моего рождения. Клинок выкован из чистого адамантита, металла, вам неведомого, и по остроте не уступает стальным японским мечам. За сорок лет обладания этим оружием я ни разу его не точил. И сейчас кое-что вам покажу.
Дженис взяла в руки вешалку, на которой висел новый пиджак, и встала напротив. Тирр взмахнул клинком — и нижняя часть одежды вместе с отрубленными рукавами упала на пол. Зал зааплодировал.
— Говорят, был такой меч, что упавший на его лезвие боб рассекался надвое. Моя сабля так не может, но вот кое-что вроде той истории про гордого крестьянина я вам сейчас покажу... Само собой, что мне нужен доброволец.
— А ваша очаровательная ассистентка не подойдет? — спросил кто-то.
— Нет, ведь это не последнее мое выступление, как мне дальше без помощницы-то? Ну же, господа, смельчаки закончились?
— Здесь просто нет дураков, — загоготал давешний толстяк, гроза биржи, — все прекрасно знают, что ваши добровольцы... страдают от ваших фокусов, скажем так.
Тирр вздохнул:
— Йоклол возьми... Мистер Снайпс, не хотите посмотреть на мой смертельный номер вблизи?
— Хорошо, — внезапно согласился тот, — но я установлю камеру в нескольких шагах от себя.
— Ну как вам будет угодно!
Снайпс уселся в предложенное кресло, Тирр положил саблю в футляр, взял со стола наручники и пристегнул добровольца к креслу.
— Самое главное, мистер Снайпс — не дергайтесь, когда услышите свист сабли. Будет плохо, если ваша голова отвалится до окончания моего выступления и кровь из шеи все позаливает. Держитесь прямо и гордо, вот так. И можете скосить глаза вправо, чтобы видеть приближающийся клинок. А воротник я немного приопущу, с вашего позволения, чтобы не испортить ваш костюм: можно будет сэкономить, если в этом же пиджачке вас и похоронить, благо цвет подходящий. — Под хохот зала Тирр подошел к столу, взял из футляра укороченный дубликат, молча наложив на него иллюзию целой сабли еще до того как вынуть, и остановился за спиной Снайпса. — Итак, дамы и господа. Затаите ваше дыхание... Барабанная дробь... А хотя стоп, какая там дробь, эти барабанщики заломили с меня три косаря за аккомпанемент, обойдемся...
Он грациозно взмахнул саблей и рубанул по шее Снайпса справа налево, нарочито небыстро, чтобы зрители и сам Снайпс хорошо видели, как черный изогнутый клинок проходит через плоть и выходит с другой стороны. Само собой, что в шею вошла иллюзорная часть оружия, но ни жертва, ни зал этого не знали. Выпученные глаза Снайпса, увидевшего, как ниже его подбородка проходит лезвие, которое просто не могло миновать шею, послужили для зала дополнительным стимулом поверить. Зрители шумно ахнули.
— Вы что-нибудь почувствовали, мистер Снайпс?
Тот, бешено вращая глазами, промолчал. Кажется, поверил и он, ха! Тирр положил дубликат в футляр и вернулся к жертве.
— Понимаю, вы не хотите сейчас говорить, мистер Снайпс, — сказал Тирр, — и я вполне вас понимаю. Знаете, я вот часто думаю — а мог бы тот крестьянин спастись, если б не обернулся? Если бы он не поворачивался, не двигался резко, сохранял бы только вертикальное положение — его голова приросла бы обратно к телу или нет? Рассечение, если вдуматься, должно быть невероятно тонкое, раз даже сигналы по спинному мозгу продолжали передаваться, а такие порезики заживают в считанные часы... Чисто теоретически, если вы просидите в кресле все мое выступление, ну или скажем, до утра, молча, ваша шея могла бы срастись... Но этого не будет. Если шея срастется — никто и не поверит, что она была перерублена, верно? Так что вы уж извините...
Маг взялся за спинку кресла и резко толкнул ее вперед, да так, что сидящий человек чуть не свалился. Зал в ужасе ахнул, кто-то даже воскликнул 'Господи!' — и только затем все сообразили, что голова у Снайпса никуда не отвалилась. Сам он, впрочем, все равно посерел.
— Шутка! — крикнул Тирр и захохотал: — господа, видели бы вы свои лица!
***
Свою собственную тренировку Киоко пропустила, успела аккурат к приходу малышей. Ничего страшного, свое-то она наверстает, любая свободная минутка — ее тренировка. Зато время провела неплохо, выставка домашних животных — место, куда можно приходить еще и еще, особенно в хорошей компании.