Тщательная работа
Шрифт:
Голос Мальваля отвлек Камиля от его сравнительных экзерсисов.
— Изображение человеческого генома, — говорил Мальваль, — использовалось кучей информационных агентств, издательств, дизайнерских бюро — короче, всюду, куда ни плюнь. Об искусственной коровьей шкуре и говорить нечего. Сейчас они уже не так в моде, но в свое время расходились как горячие пирожки. Найти, откуда взялась эта… Манера обклеивать ванную черно-белыми обоями сравнительно недавняя, но на данный момент нет никакой возможности определить их происхождение. Нужно будет связаться с производителями обоев…
— Перспектива не слишком обнадеживающая, — позволил себе высказаться Луи.
— Да
Мальваль глянул на Армана, передавая ему слово.
— У меня тоже ничего такого нет…
— Спасибо, Арман, — прервал его Камиль. — Мы очень ценим твой вклад. Весьма конструктивно. Ты нам очень помог.
— Но, Камиль… — начал Арман, краснея.
— Да шучу я, Арман, шучу!
Они были знакомы больше пятнадцати лет, карьеру начинали вместе, а потому всегда были на «ты». Арман был товарищем, Мальваль скорее блудным сыном, а Луи кем-то вроде дофина. «А кто для них я?» — иногда спрашивал себя Камиль.
Арман покраснел. Его руки начинали дрожать от любого пустяка. Временами Камиль испытывал к нему приступ болезненной симпатии.
— Ну?.. У тебя тоже… ничего? — переспросил он, подбадривая Армана взглядом.
— Не совсем, — продолжил Арман, слегка успокоившись, — но негусто. Постельное белье обычное, такое продают повсюду. И подтяжки тоже. Зато японская кровать…
— Ну?.. — повторил Камиль.
— Такие называют «фотон».
— Может, футон… [10] — любезно предположил Луи.
Арман сверился со своими записями. Процедура заняла некоторое время, но в этом был весь Арман. Ничто не должно приниматься на веру, все должно быть тщательнейшим образом проверено. Картезианец. [11]
— Да, — сказал он наконец, поднимая голову и глядя на Луи с долей восхищения. — Именно так, футон!
10
Футон — традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраса, расстилаемого на ночь для сна и убираемого утром в шкаф.
11
Картези'aнство (лат. Cartesius; от латинизированного имени Декарта) — направление в истории философии, идеи которого восходят к Декарту. Для картезианства характерны скептицизм и рационализм.
— Ну и что, этот футон? — поторопил его Камиль.
— Так вот, их поставляют прямо из Японии.
— А… Из Японии. Знаешь, такое часто бывает, когда японские штучки поставляются прямо из Японии.
— Вообще-то, да, — проговорил Арман, — наверное, часто…
В комнате повисла тишина. Все знали Армана. Его основательность не имела себе подобных. Многоточие в его речи могло соответствовать двумстам часам работы.
— Объясни-ка, Арман.
— Такое бывает часто, вот только именно этот поступил с фабрики в Киото. Они производят в основном мебель, а из мебели делают, как правило, то, на чем сидят или лежат…
— А, — сказал Камиль.
— Так что этот… — Арман сверился с записями, — футон прямо оттуда. А самое интересное, что диван, большой диван… он тоже оттуда.
В
— Он очень большого размера. Таких продают не много. Именно этот был изготовлен в январе. Их продано тридцать семь. Наш диван из Курбевуа в том числе. У меня есть список клиентов.
— Твою мать, Арман, ты что, не мог сразу сказать?
— Так я и собирался, Камиль, прямо сейчас и собирался. Из тридцати семи проданных двадцать шесть еще у перекупщиков. Одиннадцать выкуплены в Японии. Шесть куплено японцами. Остальные заказаны по каталогам. Три из Франции. Первый был заказан парижским перекупщиком для одного из его клиентов, Сильвена Сьежеля, вот он…
Арман вытащил из кармана цифровое изображение дивана, один в один похожего на тот, который стоял в лофте в Курбевуа.
— Это мсье Сьежель сфотографировал его по моей просьбе. Я еще съезжу проверю на месте, но, по-моему, тут искать нечего…
— А два других?
— С ними немного интересней. Два последних были куплены напрямую по Интернету. Когда речь идет о прямых заказах от частных лиц, проследить виртуальные следы куда сложнее. Все идет через компьютеры, тут нужны хорошие связи и знающие парни, а еще нужно просмотреть файлы… Первый был заказан неким Креспи, второй — человеком по имени Дюнфор. Оба парижане. Мне не удалось связаться с Креспи, я оставил два сообщения, но он так и не перезвонил. Завтра, если успею, я к нему заскочу. Но это мало что даст, если желаете знать мое мнение.
— А твое мнение дорогого стоит? — спросил Мальваль, посмеиваясь.
Арман, погруженный в свои записи и мысли, не отреагировал. Камиль бросил на Мальваля усталый взгляд. Нашел время шутить.
— Мне ответила домработница. Сказала, что диван стоит у них. Остается последний. Дюнфор. А вот он-то, — добавил Арман, поднимая голову, — и есть наш парень. Невозможно отыскать его следы. Он платит международными переводами, наличными, завтра у меня будет подтверждение. Он велел доставить диван на мебельный склад в Жанвилье. По словам хозяина, на следующий день какой-то парень приехал за ним на грузовичке. Он не вспомнил ничего особенного, но завтра я поеду снимать с него показания, поглядим, не вернется ли к нему память.
— Нигде не сказано, что это он, — заметил Мальваль.
— Ты прав, но это хоть какой-то след. Мальваль, поедешь завтра с Арманом в Жанвилье.
Все четверо замолчали, но в голове у каждого явно крутилась одна и та же мысль: негусто. Все ниточки сводились к одному и тому же, то есть практически ни к чему. Это убийство было более чем предумышленным. Оно было подготовлено с необычайным тщанием, любые случайности наверняка исключались.
— Мы завязнем в этих деталях. Потому что по-другому мы не можем, потому что таковы правила игры… Но все, что мы обязаны делать, может только отдалить нас от главного. А главное — это не как, это прежде всего почему. Что-нибудь еще? — спросил Камиль после краткого размышления.
— Жозиана Дебёф, вторая жертва, жила в Пантене, — заговорил Луи, поглядывая в свои записи. — Мы туда заезжали, квартира пуста. Как правило, она работала у Порт-де-ля-Шапель, реже — у Порт-де-Венсенн. Исчезла четыре-пять дней назад. Никто ничего не знает. Дружка у нее, насколько известно, нет. С этой стороны у нас тоже ничего интересного.
Луи протянул листок Камилю.
— А, да. Еще и это, — задумчиво протянул Камиль, надевая очки. — Дорожный набор безукоризненного делового человека, который много путешествует, — добавил он, листая детальный список содержимого чемодана, оставленного убийцей на месте преступления.