Туда, где фабрикуют облака
Шрифт:
Я спокойно сидел и кивал головой в такт словам будто бы понимая, о чем речь, но сам только и дожидался, когда, наконец, будут те самые, необходимые мне разъяснения.
– Вы наверняка наслышаны про этот случай с Эллой, – на одном выдохе произнес директор. – Бедная девочка.
Я удивленно на него покосился.
– Впервые слышу! Да, мы несколько раз виделись, так как находимся в одном отделе, но ничего более меня с ней не связывает. Только приветствие и прощание, само собой, для вежливости и корпоративности, а большего и не нужно для слаженной работы, сэр.
Мой
– Чудно, чудно, – ответил он и показал жестом, что его это не касается. – Но вы должны были заметить, какая у нее бойкость и активность! Ее несколько раз награждали за старания и желание работать, а в скором времени она должна была получить новую награду – билет к самому Искусственному Интеллекту!
– Вот как, – с ухмылкой произнес я, – должно быть она действительно заслуживала такого подарка, раз вы о ней так лестно отзываетесь.
– Разумеется, – резко ответил директор, будто мой комментарий был излишен, а затем поднялся и стал расхаживать по кабинету. – Она начала расследование о самоубийстве, но в конечном счёте сама стала жертвой этого же происшествия…
Голос директора дрогнул, но он попытался скрыть это легким покашливанием. Однако я смог заметить и понять, что в этом человеке была скорбь о размерах, которой можно было только догадываться. Рассказать эту историю кому-то другому он вряд ли бы осмелился, так как прекрасно знал, что только я умею держать язык за зубами. А значит только я был свидетелем того, как наш лидер падает в собственных глазах.
– И вот эту девушку, ту, в которую я вложил столько усилий… – тут директор понял, что переходит границы формального разговора и, поправив костюм, снова вернулся в кресло. Посидев какое-то время спокойно глядя в потолок, он не произнес ни слова, а затем резко выхватил из-под стола папку и кинул ее мне, – в общем теперь у нас вот «это» – замена.
На лицевой стороне картона, сложенного пополам и заштампованного типичным словом "дело", была надпись: "Макс Хоук". Внутри этой папки не было ничего кроме стальной пружины, придерживающей всю тяжесть бумаг, что должны быть тут.
– Пуста, – с удивлением покосился я на директора и тот многозначительно кивнул. – Но это невозможно…
– Если папка пуста, значит, Хоука не существует, – пролетело в моей голове. – Он ходячее ничто!
– Верно, – ответил директор и скорчил гримасу отвращения. – Он нас не знает, мы его не знаем… Весьма удобно устроился, но этому не бывать! Когда я только пришел сюда работать, то увидел девушку, глаза, которой были живы, а тело мертво. Именно ту, что я показал вам сегодня на стене. Я заинтересовался ею, она была так близка и в то же время отторгала меня всем своим видом… А затем пришла Элла, и она была словно противоположностью той девушке. Глаза мертвы, но тело живо… Я сразу понял, что ее нужно закалять, дабы сделать лучше! Но где она теперь? Теперь она такая же мертвая, как и ее близнец в телевидении.
Директор замолчал и всем своим видом начал показывать, что мысли его находятся где-то там, в отстраненном и выверенном от чувств месте, потому мое
– Ты боишься? – тихо произнес он, но вопрос этот был задан скорее не мне, а ему самому.
– Нет, – я почувствовал себя не очень уютно. Казалось, что давний холод возвращается и мерзлотой окутывает меня сзади. По спине пробежали мурашки.
– Жаль. Страх удивительно полезная вещь, если используется по назначению. Хотя… Создатель им судья… Они говорят, что мне остался месяц, максимум два. Больше организм не выдержит…
– Что? – я удивленно стал разглядывать человека, сидящего, напротив. Как именно реагировать на произошедшее, мне не подсказывали ни совесть, ни знания, так как те вцепились друг другу в глотки и сражались за право быть мною ощутимыми. – Что вы имеете в виду?
– Ты все слышал. И не нужно делать такое лицо, иначе станешь той же бутафорией, как и все остальное в этом кабинете. Расстраиваться из-за сказанного я не собираюсь – тот, кто скорбит при жизни, не оплакивается после смерти. А тебе и подавно не стоит, так как лидера необходимо менять куда чаще, чем рабочих.
– В таком случае, что вы хотите? У нас слишком короткий срок, чтобы хоть что-то решить или сделать. Остается только поймать время и не дать ему идти против нас!
– Время – песок, ускользающий сквозь пальцы, а потому его и правда можно поймать. Но лишь для того, чтобы впоследствии тот упал еще кому-нибудь в руки. Не стоит лишний раз переживать из-за всех слов, что были сказаны мною сегодня. Задание, которое я хочу тебе поручить – простое. Право выполнять его после моей замены переходит полностью тебе. До тех пор – придется подчиняться.
Я кивнул, хоть и не согласился даже с половиной из сказанного директором. Вспоминая курс "общения с почти замененными" я перебирал слова, что могли бы помочь мне сохранить спокойствие, но все только коробило мое эго еще сильнее.
– Чем больше мы живем, тем больше у нас появляется правил, – подумал я.
– Человек, за которым тебе стоит пристально наблюдать, заигрывает с судьбой, – директор ткнул пальцем на папку Хоука. – А судьба в свою очередь любит за это мстить. Держи ухо востро и не забывай, что у тебя нет друзей. Уж не знаю кто он, но тебе предстоит это выяснить. Узнай, почему о нем ничего неизвестно даже в базах данных ИИ и самое главное – задумайся, что с ним делать. Словами здесь не разрешить проблему – а там, где язык бесполезен, удивительно полезны глаза и уши, что принадлежат самому ближайшему человеку – тебе.
После таких слов я громко засмеялся, заставив вздрогнуть директора.
– Шутите? Или утрируете? А, впрочем, все без толку и все едино… – я вновь посмотрел на него, но не заметил на лице ничего кроме удивления. В какой-то момент я понял, что смеюсь против воли, но то счастье было таким естественным! Незачем было от него отказываться. Я почувствовал свободу! – Сделаю ли я это? Хорошо. Но не для вас, директор, а для себя – ведь мне стало куда интереснее разобраться в деле. Расследование будет полностью в моих руках.