Тук Тукыч
Шрифт:
— Как тебе не стыдно, Ата! А ещё председатель, да в передовом колхозе! Понимаешь ли ты, что это значит?
Всю ночь Ата ворочается, встаёт пить, выходит на улицу, тяжело вздыхает, что-то бормочет себе под нос. Утром он звонит секретарю райкома.
— Сговорились вы с секретарём, — ругает он меня. — «Ты, говорит, толстокожий стал, Бабаев». Так и сказал. «Гордиться, говорит, надо, а ты упрямишься…» Ваша взяла!..
Наступает новый день в жизни Джерен.
В ковровой тюбетейке, в красном домотканом платье с монистами, в узких длинных
Ата Бабаев легонько толкает меня в бок. Мы прыгаем в кузов и увозим из колхоза в столицу ещё одно сокровище.
Кораблик
Снега не было в ауле всю зиму.
С нетерпением ждали колхозники весну, а пришла она неожиданно. Утром зазеленела трава на лужайках, днём побежала вода по арыкам, к вечеру зацвёл урюк. На деревьях и в саду ещё не было листьев, далёкие горы были накрыты снежными шапками, а над журчащими арыками уже склонялись ветви урюка, густо-густо обсыпанные нежными розовыми лепестками.
Маленький Байрам прибежал после уроков к своему другу Чары и крикнул:
— Собирайся! Идём кораблик пускать!
Друзья мастерили этот кораблик часа три, и получился он замечательный. Не из бумаги или дерева, а из сухой тыквы — су-кяды.
Есть такая тыква в Туркмении. Когда вынуты из неё косточки, хранят в ней воду или молоко, как в кувшине. Снаружи она светлая, жёлтая, глянцевитая, как боб, и напоминает большой графин с широким горлышком.
Байрам и Чары распилили тыкву сверху вниз: вот и готов кораблик! А они ещё сделали в нём три отделения: на корме — для груза, посередине — для капитанской рубки, а на носу — для мачты с кумачовым флажком.
— Играть во что будем? — деловито спросил Чары, не сводя блестящих глаз с красивой игрушки.
— В стройку. Будем плотину делать. Ты — капитан, а я — инженер, — ответил Байрам.
«Капитан» бережно взял кораблик и, путаясь в длинных полах красного халата, побежал вверх по течению. Там он загрузил кораблик камешками, песком и глиной, пустил его по арыку и быстро пошёл вслед за ним.
«Инженер» Байрам принял груз и начал строить плотину. Арык размывал её, но Байрам не оставлял работы. А Чары уже снова спешил нагрузить кораблик и доставить груз.
Из аула сбежались мальчики и девочки. Сначала они пёстрой группой сидели на берегу и с восхищением глядели, как работают Чары с Байрамом. А потом Байрам и их пригласил перевозить по воде груз и строить.
Так ребята проиграли до позднего вечера в первый день весны. И потом ещё несколько
Короткая весна скоро перешла в лето.
Деревья в садах покрылись пыльной густой листвой. За аулом, в песках, отцвели, поникли от жары тюльпаны и маки. Пожелтели широкие, как лопухи, листья ревеня, ещё недавно похожие на куски дорогого бухарского шёлка.
Всё чаще стал дуть с юга горячий афганец. Наступили каникулы, пришла пора идти купаться в Аму-Дарье. Байрам и Чары отправились утром на реку, захватив с собой кораблик.
Аму встретила ребят неприветливо. Была она очень широкая и мутная. Вода в ней клубилась и пенилась, с берегов часто обваливались большие куски подмытого течением лёсса.
С трудом друзья нашли мелкое место. Они окунулись, разбрасывая жёлтые брызги, а потом стали пускать кораблик, как в арыке. Но строить здесь было нечего, и игра им наскучила.
— Вот бы пустить кораблик по реке! — размечтался Чары, сидя на берегу и копаясь в горячем песке. — Доплывёт он до нового города, а там его поймают. Давай, а? И записку в кораблик положим.
Байрам задумался.
— А карандаша-то и нет! — вдруг сказал он.
— Есть, гляди! — И Чары вынул из кармана халата огрызок карандаша короче спички. — А вот бумаги нет, — печально добавил он.
— А мы прямо на флажке напишем! — крикнул Байрам и побежал к воде за корабликом. — А что писать будем, Чары?
Друзья расположились на берегу и начали сочинять записку. Они долго спорили и слюнили карандаш, пока губы и язык не стали синими. Наконец, довольные тем, что написали, мальчики бережно спустили кораблик на воду и оттолкнули от берега.
Кораблик качнулся в воде, словно вздрогнул, и быстро помчался вниз по течению, мелькая то жёлтым боком, то кумачовым флажком, пока не превратился в маленькую точку и не скрылся из глаз…
Аму — река капризная. Течёт она в протоках среди островов и часто меняет русло. Нелегко было кораблику в просторах быстрой реки.
Однажды прибило его течением к левому берегу, неподалёку от большого аула. На рассвете увидали его рыбаки, прочитали записку ребят, улыбнулись их затее и осторожно оттолкнули кораблик от берега тяжёлым веслом.
Дня через два пристал он к правому берегу, где даже ни одного аула нет, — только пустыня, от которой веет жаром, как от печки.
Лишь на третий день заметил его старый чабан. Пас он отару недалеко от реки, пришёл воды напиться, видит — стоит в камышах красивый кораблик, уткнувшись в песок тупым жёлтым носом.
Не сразу разобрал старый чабан записку ребят. А когда прочитал, весело засмеялся и сказал самому себе:
— Видать, хорошие мальчики, хотят дружбу водить с пионерами нового города, помогать им надо, — и легонько толкнул кораблик от берега загорелой морщинистой рукой.
Обгоняли кораблик пароходы и баржи с грузами, кружили над ним чайки и степные орлы, каждый день обжигало его лучами жаркое солнце пустыни. А он плыл и плыл и на исходе десятого дня добрался до места. Увидали кораблик рабочие землечерпалки, вынули его из реки, прочитали записку, передали кораблик в пионерский отряд.