Туман и Молния. Книга 17
Шрифт:
– Вот это?
Рабыня кивнула:
– Да, госпожа.
– Это прилично?
– Если ваш муж не против, то это возможно надеть для праздничного вечера. Но только не на улицу.
Карина посмотрела на рабыню:
– Сними накид.
Та, казалось, опешила:
– Но мне нельзя этого делать.
– Я приказываю, сними. Если госпожа приказала, значит можно.
Девушка подняла верхнюю часть накида, открывая лицо. Она оказалась рыжей и веснушчатой и до боли напомнила Карине её прежнего Лиса. Каким же милым он был! Никто облагородил его внешность,
– Ох, ты и вправду золотая!
Рабыня смотрела на Карину, и ее лицо было веселым, янтарные глаза задорно блестели, похоже, она не страдала от своего положения низшей. Хотя Карина с ужасом могла себе представить, каково это, оказаться на её месте. Быть рабыней красных даже хуже, чем быть рабыней нечистых.
– Отправь этих девушек прочь, останься со мной только ты. И приготовь мне ванну.
– Хорошо, госпожа.
– И приготовь мне ванну.
Карина разделась, и Злата невольно во все глаза уставилась на её украшенное тело. Из-за того что рабыня всю жизнь проходила закрытой с ног до головы, она совсем не умела контролировать выражение лица, и все эмоции отражались на нём, как у ребенка.
– Что ты так смотришь, как будто жалеешь меня? – усмехнулась Карина.
– Вы такая худенькая, госпожа, ну ничего, отдохнете, поправитесь. И я ещё принесу тогда накладки, вставим вам спереди и сзади.
– Только не хватало ко всей этой куче тряпок еще и задницу искусственную цеплять. Нет!
– А грудь?
Карина посмотрела на свою грудь:
– Да, в грудь можно немного, – согласилась она.
А рабыня смотрела на неё с нескрываемой жалостью и сочувствием.
Карина вымылась и одела нижнее бельё, рабыня затянула на ней корсет так туго, что Карина еле могла дышать. При этом, когда она судорожно вдыхала воздух, корсет поскрипывал.
– Нет! Нет! Я так задохнусь, затягивай слабее!
– Но у вас тогда совсем пропадет талия, госпожа.
– Да и хрен бы с ней!
– Тогда давайте сделаем юбку пышнее?
Злата улыбалась, словно подсмеиваясь над своей новой и такой неправильной госпожой.
– Что ты смеешься? Давай выпей вина!
Рабыня взяла протянутый ей бокал двумя руками и послушно выпила его до дна, её щёки сразу покраснели. Она подала Карине несколько жёстко накрахмаленных нижних юбок.
– Да я ведь и так уже надела их кучу!
– Давайте наденем тогда под юбку обручи.
– Шутишь? Я в них в дверь не пройду!
– Хи-хи…
Карина посмотрела в зеркало, она вполне нравилась себе и так. Тёмно-красное платье из драгоценной парчи было красивым и прекрасно подчеркивало, как считала Карина, её идеальную фигуру.
Служанка с интересом наблюдала за ней и тихонько посмеивалась.
– Почему ты хихикаешь?
– Простите, госпожа.
– Ты никогда не видела чёрных женщин?
– Видела. Но только рабынь.
– Я тоже была рабыней, – сказала Карина, – но потом мой господин полюбил меня, освободил и женился на мне.
Злата округлила глаза:
– Разве так бывает? – её удивление было таким сильным, что она даже забыла добавить «госпожа».
Карина поднесла запястье к ярко горящей свече, тонкий вензель огненными дорожками загорелся на нём.
– Видишь? Я была помечена огнём. Давно.
Злата ошарашенно молчала, и теперь уже засмеялась Карина. Наконец, красная девушка пришла в себя, и, видимо, выпитое вино тоже сыграло свою роль, потому что она вдруг сказала:
– Я тоже люблю своего господина.
– Кого? – удивилась Карина. – Ты, что ли, говоришь про Кудмера?
Служанка кивнула:
– Да. Про господина Кудмера.
– Но он ведь жир… толстый и некрасивый! А-ха-ха!
Злата смутилась и покраснела ещё сильнее:
– Он был добр. Скажите, его убили?
– Нет, – ответила Карина, – насколько мне известно, его отправили в тюрьму.
Рабыня облегчённо вздохнула и протянула Карине плотно набитые мешочки:
– Вот, госпожа, это для груди.
– Я же вставила уже!
– Простите, госпожа, но, кажется, этого недостаточно.
– А если они вывалятся? Нет. Я хочу отдыхать и веселиться, а не следить за своими сиськами.
– Хи-хи…
Рабыня красиво уложила Карине волосы, сделав высокую причёску. Карина надела на лицо ажурную маску:
– Хм…
Рабыня улыбнулась:
– Да, очень красиво, госпожа.
Она покрыла голову Карины пышной темно-розовой полупрозрачной тканью, спускавшейся сзади почти до пола, а спереди до середины груди, и сверху надела высокую драгоценную диадему.
Карина замерла:
– Ещё и тряпка!
– Это вуаль, госпожа.
– Зачем?!
– Но вы должны быть покрыты, госпожа.
– Я же надела маску!
– Маска недостаточно закрыта, и вуаль обязательна всегда. Она ведь полупрозрачная. Вам очень идет, госпожа.
Карина подняла вуаль с лица наверх, но тогда она закрывала красивую высокую диадему.
«Чёрт», – подумала Карина, – «ладно, осмотрюсь там и потом сниму эту вуаль к чертовой матери».
– Когда я стану королевой, – сказала она так самоуверенно, словно этот вопрос был уже делом давно решённым, – я отменю эти идиотские законы, унизительные для женщин. Отменю все эти правила. Никто не будет носить накид, и маску, и вуаль, ни свободные женщины, ни рабыни. Да!
Злата пораженно посмотрела на неё, но тактично промолчала.
– И ещё женщин перестанут обрезать и зашивать, вообще как-то менять их, отрезать язык, калечить. Кто посмеет это сделать, будет сразу приговорён к смертной казни, но сначала на площади перед всеми ему также всё отрежут, пусть помучается! Что ты так смотришь? Не веришь, что я это сделаю? Мой муж считает также, он уважает женщин! И он наведёт другой порядок!
Лис зашёл к ним узнать, готова ли Карина. Увидев его, рабыня сразу поспешно закрыла лицо накидом, и она и Карина встали на колени и склонили голову перед мужчиной.