Туман и Молния. Книга 17
Шрифт:
Лис ласково поднял Карину, обнимая:
– Ты в платье! Какая же ты красавица!
– Тебе нравится? Я могу пойти так на бал?
– Да. Ты самая красивая девушка в этом мире! – сказал Лис, приподнимая её вуаль, и нежно целуя, – моя жена самая красивая!
В тронном зале Радужного дворца были накрыты столы. Таких блюд, фруктов и сладостей многие черные и нечистые никогда и не видели.
В роскошном платье, золотой ажурной маске, прикрытая полупрозрачной вуалью и вся увешенная драгоценностями, Карина сидела рядом с Лисом-Сигмером во главе стола и упивалась своим счастьем. Ей было
Здесь были почти все чёрные наемники и многие из солдат Тола, Мармер и другие красные. Были Шрад, Шеймус и Аня, и вот она, в отличие от Карины и Лилы, никак не закрыла лицо и осталась одетой как воин, в своих кожаных штанишках и кофте, и волосы она по-прежнему стригла до плеч.
В конце зала расположились нечистые, и Карина видела Нидже, он плохо выглядел, худой, весь какой-то осунувшийся, ничего не осталось от прежнего красивого и яркого Нидже, и все давно позабыли его такую искреннюю и заразительную улыбку, потому что Нидже больше не улыбался. Карина заметила, как он поднял бледное лицо и посмотрел в её сторону, она поспешно отвернулась, сделав вид, что разговаривает с одним из гостей.
Заф сидел за столом обнимая необъятных размеров служанку, которую он непонятно где нашёл. Служанка была в полном шоке и смотрела на нечистых глазами с плошку. Она ни ела и не пила, хотя столы ломились от всевозможных яств. Но у бедняжки, наверное, впервые в жизни пропал аппетит, и ей было совсем не до еды, она буквально едва не теряла сознание от ужаса.
Заф, не обращая никакого внимания на её перепуганный вид, ел и пил как в последний раз, не забывая при этом попутно тискать несчастную, он щипал её то за толстый бочок, то за пухлую щёчку, и ржал. Остальные нечистые тоже вели себя довольно шумно и раскованно, благо их стол располагался почти у выхода.
Карина подошла к Витору Корсу, который сидел между Ником и Арелом, она улыбалась. К середине вечера Карина сняла вуаль, оставив при этом на голове драгоценную диадему, и даже маска на её лице не могла скрыть, в каком приподнятом и радостном настроении она находится:
– Отец, потанцуй со мной, – попросила Карина, – я так тебе за всё благодарна! Ты самый лучший отец в мире! Подари мне один танец.
Корс улыбнулся ей:
– Потанцуй лучше со своим мужем.
– Его всё время отвлекают! Все к нему подходят, поздравляют, что-то начинают говорить, просить. Какие-то вопросы бесконечные, – ответила Карина недовольно.
– Ничего не поделать, – сказал Корс нравоучительно, – у любой победы есть и обратная сторона медали, и это цена власти. Бесконечные льстецы и подхалимы, ищущие свою выгоду. И возможность примазаться к сильному и…
– Если честно, – перебила его Карина, – он ещё и не очень хорошо танцует.
– Ладно, – сказал Корс, чуть улыбнувшись, он встал со своего места. Они вышли на середину зала, где уже танцевали несколько пар.
Никто и Арел смотрели, как роскошные Витор Корс и Карина закружились в танце, как красиво они танцуют.
– А теперь я хочу потанцевать с Ником, – сказала Карина, когда они наконец вернулись.
– Карина, я не могу, прости, – ответил Никто, – я очень плохо танцую и буду спотыкаться.
– Но ты ведь прекрасно двигаешься, когда дерешься, – возразила она.
– Да… но танцевать… это немного другое. И я долго учился сражаться, а танцевать я не учился. Я могу станцевать какой-нибудь совсем простой крестьянский танец: потопал, покружился, покружил девушку, похлопал в ладоши, – Ник улыбался, – но вы танцуете очень сложные танцы.
– Это был вальс, – сказал Корс.
– Да, вот, нужно быстро передвигаться по залу кружась, я запнусь, и пара рядом налетит на нас, будет очень стыдно. Прости, я не специально тебе отказываю.
– Зачем ему танцевать? – снова вмешался Корс, – это всё глупости.
– Но ты ведь только что танцевал со мной!
– Просто потому, что не могу тебе ни в чем отказать! Я очень люблю тебя, Карина, и ты это прекрасно знаешь.
– Я тебя тоже очень люблю! – она вскинула взгляд на Арела:
– Хорошо, тогда князь Арел, вот уж кто не отмажется, я прекрасно помню, как хорошо ты танцуешь.
– Да я и не собирался отказывать тебе, Карин, – сказал Арел.
И они ушли танцевать.
Слуга осторожно положил на стол перед Корсом конверт цвета нежно-зелёной мяты:
– Это вам, господин, – он вежливо поклонился.
– Что это? – удивился Корс.
– Я не знаю, господин, меня просто просили передать вам.
– Кто?
– Мне передала это письмо рабыня некой дамы, господин.
– Отец! Кажется, какая-то дама красных хочет с тобой познакомиться, – засмеялась Карина.
– Что? – Корс махнул рукой в сторону слуги, – Хорошо. Ты свободен, можешь идти.
Он открыл конверт, внутри лежала записка.
«Я вам пишу первой, и этим уже всё сказано. Что я могу ещё добавить, зная, что теперь вы в праве наказать меня презрением, но…» и далее всё в таком-же духе.
Корс улыбнулся, его позабавила эта ситуация но в тоже время и польстила. То, что только ему прислали любовную записку:
– Значит, они не такие забитые, как могло показаться? Её не казнят за это? – обратился он к Карине.
– Но ты ведь никому не скажешь и не скомпрометируешь её?
– Нет, конечно, но и подходить к ней не стану.
– И ты не пригласишь её на танец?
– Нет.
– Но почему?
– Мне не интересны обрезанные женщины без лица, и, если честно, они все здесь слишком упитаны.
Карина снова засмеялась:
– Это дочь главы Зеленого Дома, она вполне может быть и не обрезана, не все красные мужчины придерживаются этих правил, есть и такие, которые вполне лояльны и дают своим женщинам волю, не калечат их в угоду традициям. Если она посмела написать тебе записку, значит, она довольно свободна в своих проявлениях, забитой обрезанной красной просто не пришло бы это в голову.