Туман над прудом
Шрифт:
Профессор кивнул.
– А что еще? – спросил он.
Тон его был совсем не суровый, и это заставляло Диму чувствовать какой-то подвох.
– Ну, – снова начал юноша, – там оружие делали…
– Оружие делают и сейчас, конечно, – добавил Аркадий Модестович. – Но Вы правы, главное здание уже не функционирует. А слышали ли Вы, что это здание – не просто точка начала отсчета города, но его сердце?
Дима предпочел промолчать, так как не знал точного ответа на этот странный вопрос. Профессор продолжил,
– Именно с этим местом связано развитие всех важнейших событий в жизни города: здесь была сосредоточена рабочая сила, первые улицы начались отсюда, первый мощеный тротуар и первые электрические огни появились именно здесь. Часы на башне задавали ритм жизни всего поселения. На развитие этого завода было направлено огромное количество ресурсов, в том числе и интеллектуальных. Здесь люди больше всего страдали. Здесь чаще всего находили свое призвание. Отсюда начала свое движение революционная волна, здесь же было организовано контрнаступление и восстание. С вершины этой башни пал символ царской власти. Любите ли Вы историю?
Профессор так мелодично и выразительно говорил о важности завода, что Дима незаметно для себя самого уплыл с его речью в туманное прошлое и даже позабыл на некоторое время, где находится. Вопрос Аркадия Модестовича резко вернул его к реальности. Молодой человек растерялся и не нашел ничего лучше, как честно ответить:
– Я больше по программированию…
Профессор повернул голову и внимательно посмотрел на собеседника темными глазами из-за очков. Затем сказал:
– Уважительно. Но что же мешает Вам любить и историю тоже?
– Ну… – Дима не знал, как бы так сказать, чтобы не обидеть профессора. – Мне это не очень интересно.
– Хм, – задумчиво протянул Аркадий Модестович, снова возвращаясь к созерцанию башни старого завода. – История – часть Вашей жизни. Разве Вам не интересна хоть какая-нибудь часть Вашей жизни?
Дима задумался. Ему эта мысль показалась не очень правильной, и, чувствуя, что профессор расположен к доброжелательному разговору, он рискнул оспорить сказанное:
– История – это прошлое, оно нереальное и не связано именно с моей жизнью.
– Нереальное, – повторил профессор задумчиво, – нереальное… Как же оно может быть нереальным, если происходило в реальности?
Дима почесал шею, придумывая ответ.
– Ну… Оно же было раньше. Сейчас его уже нет. Поэтому обсуждать сегодня то, что было в прошлом, не очень… эм… важно.
– Вы хотели сказать – бесполезно? – уточнил мужчина, и в голосе его послышалась не злость, как ожидал Дима, а какое-то лукавое любопытство.
– Ну, в общем-то… – неуверенно сказал юноша. – Наверное.
– А что же по-Вашему полезно сегодня? – продолжил спрашивать профессор.
– Компьютеры, программирование, – тут же нашелся Дима. – Современные науки. Для будущего.
– Хм, – снова сказал Аркадий Модестович и на некоторое время замолчал, словно бы обдумывая услышанное.
Солнце уже совсем село, стало темно. Небо почти слилось в единое полотно с поверхностью пруда. Людей на набережной становилось все меньше, но друзья еще, кажется, были здесь: по крайней мере, Дима слышал звук гитары.
– Интересно, что Вы считаете будущее более реальным, чем прошлое, – наконец произнес профессор каким-то глубоким голосом. – Ведь будущее еще не пришло, и, в сущности, оно никогда не наступит. Оно всегда будет настоящим. А вот прошлое случилось, и события, которые были в прошлом, произошли на самом деле. Разве это не подтверждает реальность прошлого и нереальность будущего?
Дима мыслил совсем иначе. Для него главным критерием оценки будущего служило то, что в будущем находится его жизнь. И чтобы жизнь эта была прожита с пользой, нужно создавать ее с помощью современных реалий. Он постарался объяснить свою мысль, и у него это, кажется, даже получилось, но профессор все же заставил его усомниться:
– Все верно, но согласитесь: каждая жизнь имеет прошлое и не каждая – будущее.
Дима не нашелся, что сказать в ответ. Тогда профессор продолжил:
– Я нисколько не умаляю важность будущего в жизни, особенно для Вас, молодой человек. Я лишь говорю о том, что не следует отрицать важность прошлого. Прошлое создает настоящее и будущее. С прошлым мы связаны более крепкой нитью, чем с будущим. О прошлом мы можем говорить, мы можем видеть его, можем прикоснуться к нему, если речь идет о памятниках…
Аркадий Модестович вновь обернулся к юноше и, глядя на него темными глазами, сказал:
– Прошлое реально, Дмитрий. Оно вокруг нас. Не стоит списывать его со счетов.
Тон его теперь был наставительным. Дима почувствовал, как ему внушают чужую правду. И пусть правда эта была очень убедительной, молодому человеку не нравилось такое внушение. Задетая гордость не позволила Диме открыто согласиться с профессором. Все внутри него бунтовало и протестовало. Но спорить он, конечно, не мог: разве переспоришь доктора наук?
Тем временем доктор наук продолжал внимательно смотреть на юношу. Кажется, он видел его насквозь со всеми переживаниями и протестами. Может быть, поэтому голос его звучал так пугающе, когда он задал Диме следующий вопрос:
– Придете ли вы завтра на семинар?
Дима был растерян. Ему не хотелось продолжать этот разговор и тем более не хотелось идти ни на какой семинар.
Он ничего не сказал, но профессор и сам уже знал ответ.
– Что ж, – произнес он все так же пугающе, – прошу Вас хорошо подумать об этом. Может быть, Вы поспите, а после все же примете правильное решение. Доброй ночи!