Туманный город
Шрифт:
– Почему ты остановилась? Репетируй! – мужчина зло окрикнул меня.
Я вздрогнула и начала петь, но при этом краем глаза пристально наблюдала за его действиями. Затем Фернан принёс и стал расставлять теперь уже по всему периметру комнаты одиночные свечи. Необычные, из воска чёрного цвета, при поджигании они начали источать тяжёлый плотный запах. Сам хозяин дома успел переодеться в яркий костюм, расшитый золотыми нитками. Моё сердце словно остановилось – переложил ли он ключи от камер в новый наряд? Если нет – всё пропало!
Наконец, подготовительные действия завершились. Фернан закрыл шторы и двери в зал.
– В этот раз должно получиться, – бурчал он себе под нос. – Всё сделано идеально.
Мужчина попросил исполнить арию от начала до конца а капелла. Я немного волновалась по поводу моего голоса, так как последние дни мне было не до пения, и связки могли подвести меня. Однако собралась и спела настолько хорошо, насколько возможно. Хотя постепенно я перестала переживать по этому поводу, так как понимала, что наш дуэт ни к чему не приведёт.
Тем не менее моё исполнение понравилось сумасшедшему композитору. Он потёр ладоши и с радостью сел за рояль.
– Запомни этот момент, – торжествовал Фернан. – Сейчас мы призовём духа музыки!
Только я хотела поставить ноты на пюпитр, как он жестом показал оставить их себе, а сам начал играть произведение наизусть. Сделав глубокий вдох, я начала петь. Не успели мы пройти и несколько тактов, как я ощутила странные вибрации в грудной клетке. Непонятным образом мой голос становился громче, а на выходе из гортани превращался в нечто невероятно мощное.
Фернан заметил изменения и ещё больше воодушевился. Его пальцы с яростью вонзались в клавиши, и из рояля выходил звук, подобный целому оркестру инструментов.
Немного растерявшись, я на секунду потеряла нить мелодии. Это происходило на самом деле или у меня началось помрачнение рассудка?
– Не смей останавливаться! – закричал мужчина, и я судорожно подхватила мотив снова.
Вокруг происходили невообразимые вещи: звуки стали нечёткими, рядом с роялем возникло движение воздуха, от которого у меня закружилась голова. Я вцепилась в крышку инструмента, чтобы не упасть, потому как едва стояла на ногах. Непонятно откуда появившийся ветер дул на свечи, и они то затухали, то опять разгорались. Постепенно вихрь закрутил меня и Фернана так, что тот не мог играть, а я петь. Невидимая сила будто подняла нас в воздух и унесла в небо. Я потеряла ориентацию в пространстве и времени.
Внезапно всё прекратилось. Мы опять очутились в музыкальной гостиной, но словно были парализованы и не могли распоряжаться своими телами. Откуда-то из глубины зала донёсся глухой шум, постепенно приближающийся к нам. В нём я слышала смешение разных мелодий – от вальса, звучащего на приёме у мэра, до колыбельной из моего детства! Очевидно, так начинается сумасшествие.
На фоне музыки звучала речь, которую мы не могли разобрать. Она становилась яснее и яснее, и вот уже неведомый глубокий голос раздался сверху над нами:
– Кто вызывал меня?
Он принадлежал и не человеку, и не зверю. Металлический, резкий, пронзительный, непостижимый… Я была готова упасть в обморок.
Мужчина, преисполненный радости, на подгибающихся ногах вышел из-за рояля в центр комнаты и воздел руки к потолку:
– О великий дух! Меня зовут Фернан, я композитор и твой покорный слуга. Всю жизнь я мечтал прикоснуться к твоей безграничной стихии музыки, и, наконец-то, ты услышал мой зов.
Наступила короткая пауза и голос спросил:
– Зачем ты вызывал меня?
Фернан гордо распрямился:
– Я сочиняю произведения, недоступные для понимания обычных людей. Лишь немногие избранные способны прочувствовать их и вознестись к высотам мироздания. Ты наделил меня даром, но моя жизнь угасает с каждой минутой. Прошу тебя о бессмертии, чтобы я и дальше мог творить великую музыку.
По комнате пронёсся неприятный свист, от которого по моему телу стали бегать мурашки. Как такое вообще возможно?
– Чтобы ты и дальше мог творить? – раздался громкий голос. – Я всеобъемлю весь мир и наделяю тех, кто достоин, даром творчества или исполнения. Ты представить себе не можешь, сколько произведений, вдохновлённых мною, повсеместно рождается каждый час. Но у каждого, даже у гениального композитора, есть срок. И если он не успел сделать всё, что мог, значит, этого не должно было случиться. Ты имел достаточно времени, и только от тебя зависело, будет ли твоя музыка приносить радость и пользу людям. Что ты дал миру?
Ошеломлённый, Фернан упал на колени и обхватил себя руками. Он не мог поверить в подобную развязку.
– Так скольким людям помогла твоя музыка? – настойчиво вопрошал голос.
– Ни одному, – обречённо ответил хозяин дома.
– Поэтому и твоя жизнь ничего не стоит! – заявил голос. – Смирись, прими неизбежное и больше не тревожь меня.
С этими словами снова пролетел вихрь, обдав нас холодным воздухом, свечи мгновенно потухли и через секунду зажглись опять. Всё завершилось.
Я глубоко вдохнула, пытаясь осознать происходящее, но произошедшие события не укладывались в голове. Фернан, весь подавленный и разбитый, по-прежнему стоял на коленях, закрыв лицо руками. Я в растерянности то неподвижно оставалась у рояля.
Потом мужчина встал и покачивающейся походкой направился к выходу. Я слышала его слова о том, что всё пропало. Бросившись за ним, я крикнула:
– Фернан, вы обещали освободить Ребекку!
Остановившись, он медленно повернулся и взглянул с удивлением, будто видел в первый раз. И, ничего не говоря, отправился прочь. Я побежала следом по коридору и схватила его за руку. Тогда мужчина взял меня за плечи и отшвырнул в сторону. При падении я ударилась лицом о дверной косяк. Похоже, я разбила губу, так как сразу ощутила во рту солёный привкус. Вот ведь проклятье!
Однако, меня это не остановило. Поднявшись на ватных ногах, я снова ринулась за чиновником. Он уже находился в своём кабинете у шкафа с разными склянками. Там я потребовала:
– Отдайте мне ключи от камер! Ведь девушки вам уже не нужны!
Фернан скорчил злобную гримасу:
– Ты ничего не поняла, глупышка. Что, и правда, думала, будто я вас отпущу?
От такой подлости я остолбенела. Воспользовавшись моментом, мужчина вытащил пузырёк с мутной жидкостью, намочил ею салфетку и, схватив меня в охапку, прижал ту к моему носу. Я энергично отбивалась, но он был сильнее. К тому же с каждой секундой я непроизвольно вдыхала пары каких-то спиртов. Фернан же удерживал меня до тех пор, пока я не потеряла сознание и не погрузилась во мрак.