Тупиковое звено
Шрифт:
Даша взорвалась:
— Да он просто заморочил вам голову! Промыл мозги, это же ею работа…
— Ты замолчишь когда-нибудь, — зашипел Полетаев, прикрывая дверь в коридор. — Это ж надо, как Бог человека разумом обделил!
Но остановить Дашу было так же легко, как разогнавшийся локомотив.
— А ты мне рот не затыкай! И не считай такой уж дурой. Думаешь, я не догадываюсь, почему ты вокруг меня круги нарезаешь? Опять выполняешь какое-то задание? Вот что я тебе скажу: делай свою работу, а я буду делать свою!
— Что ты называешь
Филипп сидел ни живой ни мертвый.
— Тебя это не касается.
— Ошибаешься, касается. Но об этом в другой раз. Если мне не изменяет память, тебе поручили поиск максимального количества наследников. Так?
— Так.
— Ты их нашла?
— Нашла.
— Значит, свою миссию ты уже выполнила. Я бы даже сказал, перевыполнила.
— Ерунда, — Даша уселась напротив. — У меня нет адреса Алексея Скуратова.
— У тебя есть на него куча всяких сведений. Передай их адвокатам Марии Андреевны и езжай отдыхать на Гавайи. Поверь, этот отдых ты заслужила.
— Он убийца. И значит, должен быть пойман.
— Тебя кто-то нанял для этой работы?
— Да.
— Кто?
— Месье Филипп Кервель. Послышался блеющий стон:
— Ди-ди, дорогая, увольте меня от этого кошмара. И прошу вас, летите завтра со мной. Обещаю, как только мы окажемся дома, я немедленно отдам соответствующие распоряжения. Мы отыщем убийцу.
— И передадите ему ключи от замка?
— Ди-ди!
— Филипп, простите, но я не желаю, чтобы судьба моего отца зависела от причуд наследственного права. Я желаю увидеть преступника за решеткой. И немедленно.
— Замечательно! — Полетаев похлопал в ладоши. — С тобой я и еще шесть миллиардов правопослушных граждан Земли. Но только с чего ты взяла, что этим преступником является именно Алексей Скуратов? Только из-за того, что он изменял жене? Тоже мне corpus delicti [25] … — Наклонившись, подполковник поднял одну из фотографий. — Месье Кервель, скажите, вам знаком этот человек?
25
Состав преступления (лат.).
Филипп взял снимок.
— Позвольте… Да, вы знаете, он чем-то похож на брата маман, но… Нет, я никогда не видел его.
— И, полагаю, ваша матушка также?
— Утверждать наверняка не могу, но, как правило, она знакомит меня со всеми, кто вхож к нам в дом.
— Не сомневаюсь, — кивнул Полетаев. — Как и в том, что семейное предание о кровожадном Мельхиоре особо широко не рекламировалось.
— О, нет! — Филипп даже руками замахал. — Надо знать маман, она не любитель подобных историй. Какая может быть реклама! Сомневаюсь, что об этом знает кто-то, кроме меня, ну и, может быть, нескольких старых знакомых семьи.
— Вот когда приходится жалеть о последствиях революции семнадцатого. — Подполковник глянул на бордовую Дашу. — Разрыв традиций влечет невосполнимые лакуны в воспитании.
— Ты это к чему?
— Человек девяносто лет молчал, а ты и полчаса выдержать не в силах.
— К чему весь этот цирк? — тихо, ровно, по слогам спросила Даша.
— А к тому, что прежде чем обвинять человека, неплохо бы для начала обнаружить связь.
— Какую связь?
— Да самую простую. Если баронесса не знала, что у ее брата были дети, а эти дети не знали, кто их настоящий отец, то как Алексей Скуратов узнал о завещании?
— Очень просто. Как только месье Кервель обнаружил фотографию Николая Андреевича, так все сразу и открылось.
— Кому открылось? Как? Что, Алексей Скуратов — сосед Марии Андреевны по даче?
— Разумеется, нет. Но переехал в Германию.
— И что?
— Может быть, там его кто-то узнал и решил…
— Кто его могу знать? — Полетаев сцепил пальцы. — Адъютант его превосходительства Мельхиора I? Или ты полагаешь, что портретами твоих предков увешаны все художественные галереи Западной Европы? «Господа, посмотрите, вон еще один барон Вельбах идет! Давайте возьмем у него автограф!» — Полетаев раздраженно выдернул из золотого портсигара сигарету. — Чушь какая… Не мог Скуратов узнать о наследстве от уличного прохожего.
— Фи-фи, — вдруг тихо проговорила Даша, — у меня к вам вопрос: как вы обнаружили фотографию Николая Андреевича?
Филипп, все мысли которого еще секунду назад были поглощены пламенной речью подполковника, несколько растерялся.
— Просите, о чем вы меня спросили?
— При каких обстоятельствах была обнаружена та самая фотография?
— А что именно вас интересует?
— Все. — Даша по-прежнему сидела неподвижно, отрешенно глядя в одну точку. — Расскажите подробно, шаг за шагом, включая самые малейшие детали.
Кервель вопросительно посмотрел на Полетаева, но тот лишь неопределенно пожал плечами.
— Ну хорошо, я попробую… У маман есть старинный приятель, месье Белов. Михаил Евграфович. Вы, кажется, видели у меня его портрет…
— Да-да, что-то такое припоминаю. Расскажите о нем поподробнее.
— Он русский. Из эмигрантов. — Филипп все еще мялся. Он не знал, что именно хочет услышать его собеседница, и боялся, что та опять начнет злиться. — Михаил Евграфович — эмигрант второй волны, послевоенной, если вас это интересует.
— Как он оказался во Франции?
— Во время сражения попал в плен, затем был отправлен в концлагерь, по счастью выжил. — Кервель замолчал.
— Дальше, дальше…
— Из лагеря месье Белова отправили сразу в госпиталь, он был очень болен… А в госпитале ему рассказали, что Сталин отправляет военнопленных в Сибирь, особенно тех, кто до плена занимал высокие коммунистические должности, и что в лагерях НКВД его ждет неминуемая гибель… — Конец фразы Филипп сжевал, жалобно глядя на Полетаева.