Тварь
Шрифт:
Но расследование оправдало Шарпа и официально возложило вину на самый удобный из всех существующих объектов – на покойного Лайама Сент-Джона, который состряпал то, что, оглядываясь назад, теперь рассматривалось как безрассудный план, да на Эдди, который согласился участвовать в этом плане.
Когда такси свернуло на Кембридж-роуд, новости закончились. Дарлинг отметил, что слово «кальмар» не было упомянуто ни разу.
Самого Дарлинга больше всего беспокоило то, как найти способ заработать деньги на жизнь. Он решил, что настало время продать дорогую ему масонскую бутылку, и один торговец в Гамильтоне сказал ему, что кое-кто
Все же одна реальная надежда оставалась. Позвонили из аквариума и сообщили, что заинтересованы в обсуждении нового соглашения. Теперь, когда Сент-Джона больше не было, они могли принимать решения, основанные на целесообразности, а не на эгоизме. Это помогло бы частично оплатить горючее.
Однако они с Шарлоттой не питались горючим.
Поперек грунтовой дороги, ведущей к дому Дарлинга, была протянута цепь. Вип заплатил шоферу, вышел из такси, отомкнул цепь и опустил ее на землю.
Поднимаясь к дому, на подъездной дороге он увидел машину Дейны. Что она здесь делает в такую рань? Разве она не работает? Хоть кто-то в этой семье должен работать! Вип поморщился и подумал: «Прекрасно, еще один крошечный шаг – и ты станешь настоящим тунеядцем».
Вдруг он услышал голос:
– Капитан Дарлинг?
Он повернулся и увидел, что к нему идут Тэлли и Мэннинг. Мэннинг шагал впереди, в безукоризненном сером костюме, голубой сорочке и полосатом галстуке, в руке он нес портфель; Тэлли следовал за ним и выглядел, как показалось Дарлингу, нервным и смущенным.
– Что вам нужно? – спросил Вип.
– Мы хотим поговорить с вами, – ответил Мэннинг.
– Мне не о чем говорить.
Дарлинг повернулся к дому.
– Лучше поговорите с нами сейчас, капитан, – предупредил Мэннинг, – или позже вам придется разговаривать с законом.
Дарлинг остановился:
– С законом? Каким законом? Вам что, больше нечего делать, как только угрожать людям?
– Я никому не угрожаю, капитан, я просто констатирую факт.
– Хорошо. Давайте выкладывайте, что у вас есть, и идите своей дорогой.
– Может быть, мы... – Мэннинг указал на дом, – пройдем в дом и обсудим это как...
– Я не цивилизованный человек, мистер Мэннинг, я обозленный рыбак, которому до смерти надоело слушать, как мне говорят...
– Как хотите, капитан. Доктор Тэлли и я уже сделали вам то, что мы считаем щедрым предложением за вашу помощь. В свете последних событий, однако, мы готовы увеличить предложенную сумму.
– Господи, парень, неужели ты все еще не понимаешь, на что именно собираешься охотиться? Разве вы оба не знаете...
– Да, капитан, мы знаем. Но дело в том, что мы верим, что можем убить кальмара. Не мы двое и не вы один, а мы трое, все вместе.
– Убить его? Возможно, вам удастся увидеть его, но
– Капитан, – начал Тэлли. – Позвольте мне...
– Замолчи, Герберт, – оборвал ученого Мэннинг. – Слова его не убедят. – Он снова повернулся к Дарлингу. – Окончательное предложение, капитан. Если вы вывезете нас для охоты на гигантского кальмара, я заплачу вам двести тысяч долларов. Если мы не найдем его, если он уже ушел из этих мест, если мы не сможем убить его, то эти деньги все равно ваши. Единственное обязательство с вашей стороны – по-честному предпринять попытку.
– Вы все еще думаете, что деньги могут достичь цели, – проговорил Дарлинг. – Однако это не так. Идите и напейтесь, если это поможет вам. Помолитесь за ваших детей, отдайте деньги на доброе дело в память о них. Это, по крайней мере, достойная трата.
Мэннинг посмотрел на Тэлли, и Дарлинг увидел, что ученый прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Это ваше последнее слово? – спросил Мэннинг.
– Первое, последнее... называйте как хотите.
– Я сожалею, капитан, вы не оставляете мне выбора. Вы нам нужны. Вы единственный человек, обладающий мастерством, знаниями и судном. Поэтому... – Мэннинг помолчал и затем продолжил. – Так вот: я должен заявить вам, что в течение десяти дней по окончании сегодняшнего дня вы должны вручить мне заверенный чек на двенадцать тысяч долларов. Если вы не выполните этого в срок, то вам предоставляется тридцать дней для вашего выезда и вывоза имущества из дома.
Дарлинг пристально посмотрел на Мэннинга, мысленно повторил сказанное и перевел взгляд на Тэлли, не поднимавшего глаз от земли.
– Одну минуту, – сказал Дарлинг. Наверно, он неправильно понял, это, должно быть, какая-то ошибка. – Я должен разобраться. Я отдаю вам двенадцать тысяч долларов за то, что не вывожу вас в море. Или вы вышибаете меня из дома.
– Правильно. Видите ли, капитан, я являюсь владельцем вашего дома... или, говоря точнее, я им стану очень скоро.
Дарлинг рассмеялся.
– Ага. Теперь еще скажите мне, что вы мой прапрадедушка и что вы построили этот дом в 1770 году. – И, отворачиваясь от них, добавил: – Вы, друзья мои, курите очень сильную травку.
– Капитан. – Мэннинг вынул из портфеля бумажную папку и протянул Дарлингу лист бумаги. – Прочтите это.
Бумага была составлена на юридическом языке и наполнена выражениями типа «с каковой целью» и «упомянутая сторона». Единственное, что смог понять в ней Дарлинг, – это название дома, его адрес, передача права на что-то Осборну Мэннингу и несколько цифр. Может быть, Шарлотта способна будет разобраться в этом.
– Мне нужны мои очки, – сказал Вип.
– О, пожалуйста. Но почему бы мне не рассказать вам суть дела? Ваша жена занимала деньги, используя дом как дополнительное обеспечение. Она почти на три месяца просрочила платежи и уже дважды получала уведомление, что стоит перед опасностью невыполнения обязательств. Я выкупил долговую расписку у кредитора. Через десять дней я лишу вас права выкупа этого долгового обязательства.
– Дерьмо собачье, – заявил Дарлинг, уставившись на документ. В этой бумаге не может быть упомянуто все это, потому что такое просто не могло произойти. – Клочок бумаги ничего не значит. Шарли не могла сделать ничего подобного. Никогда.