Твердая рука
Шрифт:
— Ладно. Полагаю, тебе можно доверять.
— Тогда выкладывай.
— Он покупает хороших, здоровых лошадей, которые могут выиграть, а затем перепродает синдикатам. Я думаю, что вначале он получает от сделки пятипроцентную прибыль. У него есть двое знакомых зарегистрированных владельцев, и он устроил одного из них во все синдикаты. Они так раскрутили дело, что какой-то подставной начальник получает свою долю, а значит, придраться не к чему.
— А кто они, эти двое?
Он тяжело вздохнул, но все же назвал их. Первое имя мне ничего не говорило,
— Точно, — подтвердил я. — Продолжай.
— Лошадей тренирует человек, к которому опять же не придерешься. Они отлично выглядят, и он получает за них двойной оклад. Так что вопросов нет.
Затем Раммилиз выясняет, в каких скачках они должны будут участвовать, и лошади выступают на них гораздо ниже своих возможностей. А после он жокею говорит:
«Ради Бога, помоги, ты ведь рисковый парень и здорово Прыгаешь». — Он ухмыльнулся. — Победителю он платит двадцать окладов.
Мне показалось, что он завысил сумму.
— И часто ты для него ездил?
— Как правило, раз или два в неделю.
— И снова станешь, когда получишь лицензию?
Он заерзал на сиденье, и его спина оказалась прижатой к двери машины.
Потом он долго глядел мне в лицо, хотя со своего места мог видеть лишь его половину. Его молчание само по себе было ответом, но, когда мы проехали добрых три мили, он глубоко вздохнул и наконец признался:
— Да.
Я был благодарен ему за доверие.
— Расскажи мне о лошадях, — попросил я, и он мне кое-что сообщил. Меня удивили имена, которые он назвал, а судьбы этих лошадей оказались такими же темными и загадочными, как у Никласа Эша.
— Скажи мне, как у тебя отобрали лицензию? — задал я новый вопрос.
Он ездил для одного тренера, с которым легко смог договориться. Однако жена этого тренера была не столь сговорчива. «Она привыкла делать все ему назло. Ну вот и пожаловалась в Жокейский Клуб. Написала самому Томасу Улластону. Конечно, распорядители ей поверили, и многих из нас тогда лишили лицензии. Меня, его, еще одного жокея, который объезжал для него лошадей. Бедняга, он-то вообще был ни при чем, даже пенни от Раммилиза не получил».
— Как получилось, что никому в Жокейском Клубе до сих пор не известно обо всех этих синдикатах и никто всерьез не занялся Раммилизом? — полюбопытствовал я.
— Серьезный вопрос.
Я взглянул на Джекси, уловив в его голосе сомнение, и заметил, что он помрачнел.
— Продолжай, — подбодрил я его.
— Да... Знаешь, тут перешептывались, и это даже не сплетня, но я слышал...
— Он сделал паузу, а потом предупредил:
— Вряд ли это правда.
— Я сам разберусь.
— Один букмекер... Я ждал у ворот в Кемптоне, оттуда вышли два букмекера, и первый из них сказал, что типы из службы безопасности все спустят на тормозах, если «цена их устроит». — Джекси опять оборвал себя и добавил:
— А еще кто-то из ребят уверял, что меня никогда не лишили бы лицензии, отправь эта стерва письмо в службу безопасности,
— Кто из ребят это сказал?
— А... Я не помню. И не смотри на меня так, Сид, я действительно не помню.
Все случилось несколько месяцев назад. Я хочу сказать, что даже не думал об этом, пока не услышал, о чем трепались букмекеры в Кемптоне. Я и не подозревал, будто в службе безопасности кого-то можно купить. Во всяком случае, не в Жокейском Клубе.
Его убежденность растрогала меня, ведь я знал, как трудно ему приходится.
Но в общем он, по-моему, был прав. Стоит зародиться сомнению, и без труда можно предположить, что Эдди Кейт за кругленькую сумму закрывал глаза на массу грязных дел. Если он не обратил внимания на четыре синдиката Фрайли, то с таким же успехом мог не заметить и целых двадцать. Он мог даже включить двух людей Раммилиза в престижный список владельцев, зная, что они ими не являются. Так или иначе, но я должен во всем разобраться.
— Сид, — проговорил Джекси, — лучше оставь и не допытывайся. Я не собираюсь откровенничать с руководством.
— Я не буду на тебя ссылаться, — заверил я его. — Ты знаком с этими двумя букмекерами в Кемптоне?
— Я их совсем не знаю. Мне неизвестно даже, букмекеры они или нет. Просто с виду похожи на них. Вот я и решил, что они «буки».
Столь сильное впечатление обычно оказывается верным, но едва ли способно помочь. Да к тому же Джекси хотелось выйти сухим из воды. Я высадил его там, где он попросил, — на окраине Уэтфорда. Напоследок он сказал, что если я буду и дальше охотиться на Раммилиза, то он, Джекси, тут ни при чем и наш уговор остается в силе.
Я не поехал домой, а заказал номер в отеле. Я чувствовал, что перестраховался. Однако, когда я позвонил Чико, он одобрил мой поступок и нашел его весьма разумным. Я предложил ему позавтракать, и он сказал, что обязательно придет.
Он появился, но какой-то замотанный и угрюмый. Чико провел весь вчерашний день на ногах. Он начал проверять клиентов по списку, но никто из них не получал за последний месяц писем Эша.
— Вот что я тебе скажу, — заявил он. — Люди с фамилиями на буквы "А", "Б" и вплоть до буквы "К" в прошлом получали воск. Так что теперь я займусь клиентами на буквы "П" и "Р". Это сузит круг наших поисков, и я перестану столько бегать.
— Отлично, — одобрил я его предложение.
— Я оставил твой адрес, и некоторые клиенты пообещали дать нам знать, если они получат заказы. Но беспокоит ли их это...
— Нам хватит лишь одного, — проговорил я.
— Верно.
— Тебе не кажется, будто мы вламываемся и проникаем повсюду?
— Почему бы и нет. — Он принялся за огромную порцию яичницы с сосисками. Куда мы двинемся и что станем делать?
— Э...э, — начал я. — Сегодня утром ты пойдешь в разведку. А вечером, после работы, но еще засветло, мы отправимся на Портмен-сквер. — Чико перестал жевать, потом проглотил слюну и переспросил: