Тверской гость
Шрифт:
– Тебе зачтется только злоязычие и поношение святынь!
– свирепо ответил мулла, отсчитывая деньги.
Муллу проводили свистом и насмешками. Рыночному люду, падкому на зрелища, пришелся по душе русобородый чужеземец, смелый и острый на язык. Никитина похлопывали по плечам, по животу, улыбались ему.
Довольный тезик предложил:
– Зайди в лавку. У меня не только ковры.
Никитин развел руками:
– Друг! Если б у меня были деньги, я не уступил бы этого ковра! Откуда он?
– Из Бухары. Э, жаль, что ты без
– Спасибо. А что за вещь?
– У тебя нет денег.
– Значит, ты не рискуешь прогадать на продаже!
– Это верно!
– засмеялся тезик.
– Но ты огорчишься. Вещь красивая.
– Разве красота огорчает?
– Конечно, если ею не можешь владеть.
– Можно радоваться и тому, что она существует.
– Хм!
– ответил тезик.
– Что пользы дервишу от юной наложницы шаха? Он может лишь воспевать ее красоту и сожалеть, что не родился повелителем вселенной.
– Или постараться стать им.
– Дервишей - тысячи, шах - один, - вздохнул тезик.
– Кто-то всегда несчастен... Ну ладно, я покажу тебе эту вещь.
В лавке, куда они вошли, тезик не стал ни в чем рыться, а достал из нагрудного мешочка обычный грецкий орех, каких тысячи росли по Дербенту, и подкинул его на ладони.
– Видал ты когда-нибудь что-нибудь подобное?
– с лукавой усмешкой спросил тезик.
– Такую красоту, такое дивное совершенство, такую редкость? М-м? Приглядись! Это же сокровище!
– Ну, ну!
– осторожно сказал Никитин.
– Дай в руки...
– Держи.
Никитин ничего не мог понять. Простой орех. Без подвоха. Но, видно, все же не простой, иначе тезик бы так не улыбался. В чем же секрет? Может быть, внутри ореха что-нибудь? Да что же? Он легкий.
– Ничего не вижу!
– признался Никитин.
– Шутишь, купец!
– Его красота просто ослепила тебя!
– наслаждался тезик.
– Свет померк в твоих глазах. Напряги зрение!
– Возьми орех, - сказал Никитин, - не обманывай.
Тезик взял орех, еще раз подкинул на ладони.
– Ой, ой! Разве я похож на обманщика?.. Ну, смотри лучше. Хорошо смотри... Раз, два... Видишь?
В руках тезика орех раскололся на половинки, а вместо сердцевины в нем показался нежный, фисташкового цвета комочек шелка.
– Эко баловство!
– разочарованно усмехнулся Никитин.
– К чему это?
– Не нравится?
– с деланным огорчением спросил тезик.
– А я-то хотел порадовать тебя! Ай, какая беда! Правда, кому это нужно, а? Бросить надо... Вот так... Вот так...
Говоря, тезик вскидывал рукой с комочком шелка, и с каждым взмахом в воздухе вытягивалась и начинала медленно оседать нежная фисташковая дымка. Одна дымка, извиваясь, плыла над другой. И не прошло минуты, как всю лавку словно заволокло зеленоватым туманом.
Афанасий остолбенело поводил глазами. Сколько ж это локтей материи в орех влезло? Кто такую, тоньше паутины, соткал?
– Возьми в руки!
– разрешил тезик.
– Тяни, тяни! Не бойся! Можешь дернуть.
– Никитин с опаской натянул туманную, нежную полоску ткани. Она была прочна. Потянул сильнее - не поддалась. Дернул - хоть бы что ей!
– Хочешь смерить?
– спросил тезик.
– Прикинь.
– Дела-а-а!
– протянул Никитин, намерив двадцать локтей.
– Вот это, верно, чудо... Скажи кто - не поверил бы. Эта материя для чего?
– Богач может сделать чалму, красавица - платье.
– И почем?
– Весь орех? Сто тамга.
– Сто-о-о?..
– Сто. Это редкость. Орех из Индии.
У Никитина в мыслях пронеслось: сто тамга - пятьдесят рублей. Это здесь. В Москве - в десять раз... пятьсот... За орех, зажатый в кулак!..
– Ты из Индии?
– О нет! Я купил орех в Кермане.
Скатывая нежный шелк, тезик говорил еще что-то, шутил, но Никитин ничего не слышал. "А что, если..." - подумалось ему. Он отогнал эту мысль прочь, но она вернулась еще более заманчивой и убедительной: "Ведь ты же собрался в Индию?
– поддразнивало сознание.
– Ведь тянуло тебя всегда в чужие края? Хотелось повидать их? Что ж ты?"
"Но то было в другое время!
– мгновенно возражал он себе.
– И я хотел пойти не с пустыми руками! А нынче я нищ!"
"Эка!
– тут же возникал ответ.
– Ну, а пошел бы с товаром, да так же пограбили бы? Что тогда? Вернулся бы? А куда? Зачем?.. Нет, пошел бы дальше!.. Да, пожалуй, тебе, Афанасий, только в этой самой Индии и можно теперь дела поправить!"
Никитин покинул тезика в смятении. "Индия! Индия!" - бродила в нем неотступная мысль. Сама жизнь, казалось, толкает его на отчаянную попытку, заставляя забыть об осторожности и холодном расчете.
Ответ ширваншаха положил конец последним колебаниям. Но еще до этого незаметно, исподволь выспросил Афанасий о пути в сказочную страну. Знакомые купцы, тот же Али, торговавший коврами тезик и другие рассказали: путь лежит за Хвалынь, в мазендаранские города Чапакур и Амоль, а там через хорасанские* земли в Керман, Тарум и Гурмыз, на берег Индийского моря. Дальше надо было плыть кораблем. Рассказали и то, что в Индии, по слухам, много товару, какой годится и на Русь.
______________ * Хорасан - северо-восточная часть Ирана.
– Ну что ж?
– сказал себе Афанасий.
– Верно, никто из наших там не бывал. Значит, первым буду... Дерзай, Никитин! Глядишь, за тобой и другие потянутся! Увидит Русь и индийскую землю.
И, вернувшись из Койтула в Дербент, Афанасий первым делом разыскал Али.
– С тобой иду!
– объявил он мазендаранцу.
– Не раздумал взять-то меня?
Али в восторге погладил ему руку.
– Только чур - уговор!
– предупредил Никитин.
– Даром от тебя ничего не возьму. Хочешь - нанимай на работу.