Твое имя
Шрифт:
Первым кинулся бывший наемник. Мара закрылась экраном, поэтому шатун выбрал своей целью Бьярна. Протянул руки, пытаясь вцепиться в лицо. Бьярн рубанул мечом по шее, но мертвец увернулся, меч скользнул и вонзился в плечо, глубоко застрял в кости. Пока Бьярн дергал его, пытаясь вытянуть, шатун не замедлял движение ни на секунду — он не чувствовал боли, ощущал только голод и видел источник жизненной силы прямо перед собой.
Мара бросила ему в лицо горсть кладбищенской земли, и мертвец завыл, закрутил головой, движения его замедлились. Теперь оставалось
— Бьярн, держись!
Мара была уверена в напарнике, надо вначале помочь Альфу. Она забежала сзади, дотронулась до затылка шатуна и крикнула:
— Умри!
Голубая вспышка. Ноги мертвеца подломились, и он грузно упал на землю. Минус один. Мара ощутила легкое головокружение, как это всегда бывает, когда отдаешь часть силы, но расслабляться рано.
Бьярн, пока она расправлялась с мертвецом, атаковавшим Альфа, сумел освободить меч и разрубил бывшего наемника на куски. Минус два.
Краем глаза Мара увидела, как из-за деревьев выбегают сыновья Альфа, в руках ножи. Увели телеги на безопасное расстояние и вернулись помогать отцу. Мара сначала обрадовалась, но потом поняла, что братья скорее мешают, чем помогают. Опыта в таком деле у них никакого, смелости еще меньше. Мара видела, как Ридус машет ножом у носа шатуна, как делал бы это в драке, пытаясь испугать противника. Мертвеца не испугать, а Ридусу не хватит духа всадить острие в пусть мертвое, но все же человеческое тело.
Горсть земли. Вспышка.
— Умри!
Минус три. Мара ощутила, как земля уходит из-под ног. Резерв стремительно истощался. Вот именно поэтому в поход берут не менее трех некромантов. Даже самый сильный едва ли сможет упокоить больше трех шатунов за раз.
Защитный экран слетел с Мары, и теперь в ней тоже почувствовали добычу. Голова шла кругом, лес качался. Так, соберись, Мара! Соберись! Ты профессионал!
Краем глаза Мара увидела, что Бьярн расправился еще с одним. Оставалось двое. Купец и тот самый парнишка некромант. Бестолковое семейство, к которому она имела глупость наняться, вчетвером кружили вокруг купца, но так и не могли его уложить. Тот раз за разом поднимался и тянул руки к желанному источнику жизненной энергии.
Мара втянула воздух сквозь сомкнутые зубы, пытаясь прийти в себя. Прижала безымянный палец левой руки к ладони, задействуя неприкосновенный запас сил. Если не рассчитает, вложит в заклятие чуть больше, чем у нее есть, — сердце остановится.
— Пропустите, — прохрипела она, отталкивая с дороги Руфуса.
Шатун, воя, кинулся вперед, но наткнулся на синюю вспышку.
— Умри!
Пятеро. Мара рухнула на колено, стараясь не потерять сознание. Прямо на нее шел парнишка-некромант. На лице застыло печальное выражение. И тут он раскрыл
Шатун наклонился, целясь в шею, и Мара зажмурилась, готовясь к неизбежному. Но тут ей на лоб полились горячие капли. У мертвецов холодная кровь. Что же это? Она вскинула голову и увидела, что Бьярн подставил руку, позволяя нечисти вцепиться в предплечье, не давая добраться до Мары. Потом поднял меч, покрытый черной слизью и кровью, и одним махом отрубил твари голову. Шесть.
Все затихло, слышно было только тяжелое дыхание разгоряченных после боя людей. Они остались живы, выстояли. Настоящее чудо!
Бьярн, зажимающий рану ладонью, не изменился в лице.
— Похоже, мне сегодня понадобится настойка Кровяника, — буднично сказал он.
Глупый, строит из себя героя. Мара знала не понаслышке, что с каждой секундой ему становится все хуже. Кровь разгоняет яд по телу, и каждая клеточка начинает гореть, точно сжигаемая внутренним огнем. После такой раны, если вовремя не принять лекарство, смерть наступит максимум через час.
Мара сжала зубы и заставила себя подняться.
— Где вы оставили телеги? — услышала она свой голос будто со стороны.
Телеги обнаружились метров через пятьсот — братья загнали их в гущу деревьев, словно это могло уберечь от шатунов. Лошади мирно щипали траву, радуясь неожиданной передышке. На одной из телег сидели, прижавшись друг к другу, Тайла и Эрл. Бимер и Вильям, белые, трясущиеся от страха, стояли у бортика и, так как все оружие, какое было, братья унесли с собой, артисты сжимали в руках каждый по сковороде: Альф вез их на продажу. Смотрелась сцена до того комично, что Мара нервно рассмеялась.
— Марунечка!
Эрл спрыгнул с телеги и бросился к ней навстречу, обхватил изо всех сил.
— Я так напугался!
— Не бойся, малыш. Все хорошо, — Мара постаралась придать голосу бодрости.
Все плохо. Надо немедленно уезжать. Где-то совсем близко бродит остальное стадо, и второй раз им точно не повезет.
Мара поскорее вытащила настойку Кровяника и попросила Бьярна выпить полный флакон. Перевязала руку и заставила лечь в телегу. Бьярну, видно, стало совсем худо, потому что сопротивляться он не стал. Мара, которая и сама едва держалась на ногах, села рядом, положила ладонь на его горячий лоб.
— В город. Быстро! — скомандовала она.
Альф тоже понимал, что дольше здесь оставаться нельзя. Телеги, кряхтя, выползли на дорогу, и лошади, подгоняемые нетерпеливыми ездоками, понуро потянули подводы вперед.
Бьярн погрузился в беспамятство. Мара знала, что сейчас ему тяжело, но настойка Кровяника начала действовать, а значит, к вечеру он почти поправится. Рука, конечно, поболит, и слабость продержится до утра, но жизни теперь ничто не угрожает.
— Потерпи, — прошептала она, и тут же оглянулась: не услышал ли кто. — Что же ты… Зачем…