Твои фотографии
Шрифт:
— Обри, — обратился к нему Мартин, — обещай, что, когда мы тут разберемся, ты разрешишь отвезти тебя в больницу?
— Да, — ответил Обри, — веришь или нет, но я вообще-то не прочь поехать в эту чертову больницу. Просто сначала хочется схватить этого придурка.
— Тогда вот что, — заявил таксист, — думаю, надо действовать так: один из нас останется в машине…
— Обри, — предложил Мартин, видя, как того скрючило от боли.
— Да, это разумно. А что касается остальных… кто-то должен прикрывать входную дверь, пока мы вдвоем зайдем сзади.
— Я останусь у входа, — предложила Джина.
— Умница, — восхитился таксист, — но дело в том, что таким образом
Джина кивнула.
— Но до двенадцати лет я прожила в Англии.
— Боюсь, это не имеет никакого значения, если дело касается законов. Но, думаю, не стоит волноваться, милашка, угрозы оружием будет более чем достаточно, чтобы остановить этого психа.
Джина посмотрела на ружье, и Мартин поймал ее взгляд. Похоже, ей было приятно держать его в руках. Надо сказать, она хорошо смотрелась — не просто с оружием, а в сложившейся ситуации в целом. Действо, в котором ей представилась возможность поучаствовать, в точности походило на те, которые она сама пыталась срежиссировать в собственной жизни, но только на этот раз оно было несомненно реальным.
— Значит, идем мы с тобой, — сказал таксист, — готов?
Мартин кивнул.
— Тогда пошли.
Яйца с беконом
Элисон была поражена выбором блюд, предлагаемых в шесть часов утра, и количеством людей, которые в это время уже проснулись и завтракали. Она заказала фруктовый салат, яйца с беконом, кофе и стакан апельсинового сока. Грег остановил свой выбор на хлопьях. Ее немного трясло от недосыпа, и она накинулась на кофе, как только он оказался перед ней на столе. Грег наблюдал за тем, как она пьет, и, очевидно, думал, что будет уместнее сказать.
В конце концов он спросил:
— Какие у тебя планы на сегодня?
Она уставилась в чашку, пытаясь понять, действительно ли он хочет провести с ней остаток сегодняшнего дня. Теперь, за завтраком, абсурдность прошлого вечера была еще более очевидна, и ей хотелось сбежать. Но пойти было некуда, да и планов у нее тоже не имелось, а выдуманная причина могла прозвучать неубедительно. Она решила задать ему встречный вопрос, но поняла, что он может подумать, будто ей самой хочется провести с ним день. Так что пришлось ограничиться враньем.
— Встречаюсь с сестрой.
— Очень мило.
— Да. Идем в кино.
— Классно. А что будете смотреть?
— Пока не знаю.
Появилась официантка с их заказом. Элисон решила начать с фруктов. Грег с удовольствием принялся за хлопья, и на минуту оба замолчали.
Лестница
Таксист велел Мартину оставаться у двери на террасу. Пока тот стоял на стреме, таксист сбегал в глубь сада и принес с виду гнилую деревянную лестницу, чтобы проверить окно второго этажа. Мартин предположил, что если Дженнингс находится в доме и спит, то их деятельность непременно его разбудит, но таксист заявил, что проделывал подобное множество раз и знает, как действовать, чтобы не вызвать подозрений.
Глядя в дом через двери террасы, Мартин не мог не восхищаться мебелью Дженнингса. Он знал, что львиная доля денег досталась ему от жены, небезызвестной нимфоманки, которая своим бесконечным трахом со всеми без разбора сделала для собственной карьеры не меньше, чем для карьеры мужа, но Мартин не мог ему не завидовать, в особенности после бессмысленного разгрома собственного дома. Сегодняшнее утро было настолько насыщено событиями, следовавшими одно за другим, что его обычная стратегия думать на три-четыре часа вперед совершенно не работала, и он боялся, что к вечеру эта способность оставит его навеки и до конца своих дней он будет жить только в настоящем. И сейчас, впервые за много лет, его мозг пытался угнаться за событиями, все еще просчитывая последствия случившегося после того, как он покинул гостиницу.
Самой большой проблемой для Мартина в его жизни были женщины. Стоя у окна, он попытался отмотать сложившуюся ситуацию назад. Клаудия. Он был женат на ней достаточно долго для того, чтобы неплохо понять ее характер. Несмотря на сказанное в письме, главной причиной, по которой она все-таки решила оставить его, был стыд за то, что ее застукали в постели с Ронни. По-своему даже приятно сойтись с ней опять и заставить на этот раз чувствовать себя виноватой. Но если начистоту, то он понимал, что рад избавиться от нее. И каким-то странным, извращенным образом Мартин был рад, что в его доме устроили погром. Он, конечно, будет в ярости, если окажется, что за всем этим стоит Дженнингс, но лишь потому, что всегда давал ему работу, а с другой стороны если уж на то пошло, не хотел иметь с ним никаких дел. Но уж лучше это, чем нападение тайного общества любителей секса, да и с разводом будет гораздо проще: разделить страховку пополам и начать все с нуля.
Элисон. Наверное, по-прежнему сидит одна и переживает после того, что случилось в «Телячьих нежностях». Поразмыслив о происшедшем, он решил, что сам факт того, что она расстроилась, увидев их с Хеленой, — определенно хороший знак, и если перестать заниматься всякой фигней и приложить усилия для того, чтобы сделать ее своей постоянной девушкой, то все получится. Но он по-прежнему сомневался, готов ли к этому. Жить, как сейчас, конечно, нельзя, иначе он, скорее всего, сыграет в ящик. Но ему было слишком страшно представить, что от семейной жизни с Клаудией он плавно перейдет к отношениям с Элисон, особенно при его нынешней слабой психике. Они переспали с ней всего однажды, в понедельник днем в «Телячьих нежностях», в том же самом люксе, где неделей раньше он трахал Джину. Да, все было замечательно и удивительно естественно, и в кои-то веки, он смог кончить до того, как партнерша заскучала, но все равно это было для него как-то непривычно. Не потому что он считал ее какой-то особенно невинной. Просто его удивило, что с ней он почувствовал себя совсем по-другому, словно сделал глоток воды после того, как всю жизнь пил только виски с колой.
Джина. Вот тут уже начинаются сложности. Он понимал, что их связывает нечто большее, чем он пытался изобразить: то, что он смог оставить Элисон и ринулся в Нью-Йорк спасать Джину, все-таки что-то значило. Кроме того, он был по-настоящему оскорблен, когда она не появилась в аэропорту, и рад — хоть и несколько смущен, — когда обнаружил ее в своем доме. Разрыв с Клаудией расшатал все жизненные константы, и теперь, когда он лишился оправдания в виде наличия жены для того, чтобы не переходить с другими женщинами от чисто сексуальных отношений к чему-то большему, ему придется искать новый предлог для того, чтобы держаться подальше от Джины. Самым лучшим предлогом было то, что она ненормальная, хоть Мартин и подозревал, что все ее рассказы о том, как родители хотят упечь ее в психушку, — неправда. Другим предлогом, которым он всегда пользовался, было то, что у их отношений нет будущего. Но, может быть, краткий бурный роман — это как раз то, что ему сейчас нужно.