Твои фотографии
Шрифт:
— Ты знаешь то, что хотел знать. Видел то, что хотел видеть, — сказала мать.
Они приехали домой. Сэм пошел спать, родители вскоре тоже отправились на ночлег. Но Чарли сидел в гостиной. В доме царил покой. Да и внешний мир медленно затихал. Чарли взял газету и прочитал каждую страницу, потому что делать больше было нечего. Глупо, конечно, но он стал читать некрологи. Он не поместил в газету некролог Эйприл. А страдания других разрывали ему сердце. На снимках были улыбающийся дородный мужчина, прекрасная молодая женщина и ребенок. Каждый некролог рассказывал историю. Историю любви.
Чарли ощутил,
В последующие дни кухня постепенно наполнялась различными запеканками, подношениями соседей. Телефон разрывался от звонков. Звонили друзья и даже приятели Сэма, тихие очкарики, сторонившиеся шумных компаний, совсем как сам Сэм. Позвонила мисс Риверс, учительница Сэма, а школа прислала большую корзину с фруктами, обернутую розовым целлофаном. Маргарет, соседка, живущая в квартале от Чарли, познакомилась с его родителями и предложила посидеть с Сэмом, хотя ничего не знала об астме и детях. Дэн с Перл-стрит сказал, что они с женой приглашают Чарли с семьей к ужину в любое удобное для них время.
— Спасибо, — пробормотал Чарли, но как он мог объяснить, что все эти приношения расстраивают его еще больше, ведь сейчас он едва способен заботиться о сыне и ему не до общения с посторонними.
Чарли погрузился в свою скорбь, но все же его волновала отчужденность Сэма. Сам он плакал в душе, под струями воды. Плакал посреди супермаркета, заметив пакеты с супом, который любила Эйприл. Впадал в ярость от всяких мелочей: увидев целующуюся в телевизоре пару или не найдя любимых Эйприл конфет в газетном ларьке. Но Сэм… по-прежнему ходил как во сне. Родители Чарли, похоже, ничего не замечали, но сам Чарли так расстраивался, что как-то вышел во двор, где его никто не мог подслушать, и, позвонив учительнице Сэма, попросил совета.
— Он не плачет. Я сказал, что его мать умерла, но он ведет себя так, словно не верит мне. Может, шок до сих пор не прошел?
Мисс Риверс немного помолчала.
— Дети скорбят по-своему, и нужно время, чтобы они успокоились. Пока не донимайте его расспросами.
Чарли попрощался и пошел на кухню, где отец готовил ужин, а мать играла с Сэмом. Его отец любил готовить изысканные блюда и щедро сыпал в них экзотические пряности. Сначала Чарли немного беспокоился насчет отцовской стряпни, но выяснилось, что тот составляет прекрасные меню для детей: хашбраун [3] и хотдоги, гамбургеры и простые спагетти, пюре из сладкого картофеля, сливок и сыра, которое он сейчас ставил в духовку;
3
Блюдо из тертого жареного картофеля, нечто вроде драников.
Чарли был благодарен и матери за то, что она безупречно вела хозяйство и заботилась обо всем.
— Музей, пляж, кино, мы успеем повсюду, — уверяла она, заговорщически улыбаясь Сэму.
Чарли нравилось, как она хлопочет над мальчиком. Заставляет его есть, умываться, запрещает грызть ногти.
— Лучше я найду тебе дело, пока не готов ужин, — говорила она и вытаскивала коробку глины для лепки всех цветов радуги. Оба садились за кухонный стол, и Чарли наблюдал, как мать пытается вылепить собаку, не жалея наманикюренных ногтей. Даже когда один сломался, она не оставила своего занятия. Чарли хотелось подойти и обнять ее, но ноги не слушались.
Через несколько дней родители возвращались в Нью-Йорк и уговаривали Чарли и Сэма ехать с ними.
— Жаль, что мы не можем остаться еще ненадолго, — вздыхал отец. Какое облегчение, что они перестали говорить о похоронах и заупокойной службе.
Мать крепко обняла Чарли.
— Не наделай глупостей. И не стоит храбриться.
Чарли не совсем понял, о чем она, но поцеловал мать.
Сэм бросился к ней.
— У меня сердце разрывается при мысли, что придется оставить этого мальчика! Что тебе купить, Сэм? Что ты хочешь?
— Он ни в чем не нуждается, — вмешался Чарли.
— Вздор!
Она наклонилась к Сэму.
— Солнышко, твоя мама стала ангелом. Она на небесах и наблюдает за тобой сверху. Она тебя видит, и ты можешь с ней поговорить.
— Ма… — остерег Чарли.
Сэм вырвался из ее рук и растянул губы в тусклой улыбке.
После отъезда родителей Чарли понял, что скучает по ним. Дом казался странно притихшим. Теперь ему следует вернуться на работу, а Сэму — в школу. Как-то нужно пройти через все это.
Он поднял газету, перелистал и испытал настоящее потрясение при виде фотографии Эйприл. Почему она снова появилась в новостях? Зачем ему новое напоминание о ее смерти?
Эйприл стояла на солнце в красивом цветастом платье.
«Беглая мама, — гласил заголовок. — В трех часах езды от дома».
Неужели Эйприл действительно убегала?
Чарли снова уставился в газету. Рядом с ее фотографией была еще одна. Эту женщину он видел в городе. Копна вьющихся черных волос.
«Неужели „дорожная“ ярость фотографа стала причиной аварии?»
6
Сэм был счастлив, когда приехали дед с бабкой, но в то же время обрадовался, когда они отбыли домой. Он не поверил словам бабушки, будто его мама стала ангелом. Это не может быть правдой. Но бабка твердила это снова и снова. Он не любил, когда его расспрашивали о том дне, и старался выбросить из головы все мысли о нем. Если его одолевали вопросами, голос мгновенно становился едва слышным.
— Что случилось? — вопрошали они. — Ты помнишь?
Сэм отвечал, что был сильный туман и он ничего не видел. И старался не проговориться, что он один во всем виноват. Рано или поздно кто-то узнает, и тогда ему не поздоровится.
— Он ничего не помнит, — заверял па. Но, честно говоря, Сэм помнил. Так отчетливо и ясно, словно это случилось вчера.
В тот день, день аварии, он вошел на кухню, уже одетый в любимый свитер в красно-синюю полоску. Обычно мама успевала встать: пела под радио и готовила им завтрак.
— Вставайте, сони! — кричала она.
Но сегодня мама сидела в темноте за кухонным столом в цветастой голубой сорочке и почему-то молчала.
— Что ты делаешь в темноте? — спросил па. Включил свет, и они увидели синие круги под глазами ма, опущенные уголки губ. Отец хотел растереть матери плечи, но она отстранилась. Его рука повисла в воздухе.