Творческие работники
Шрифт:
– Вы дьявол, – неожиданно для себя сказал он. – Но разве дьявол пишет судьбы? Где же Бог тогда? Или он покинул этот мир?
Толстяк обиженно поджал губы.
– Дьявол пишет сценарии, сценарии, мой дорогой, а не судьбы. Правда, – скромно добавил он, – прямо в виде судьбы, но это уже другое дело.
«Какое такое дело?» – хотелось спросить Ивану Александровичу, а потом взять и встряхнуть слегка этот жирненький круглый мячик. Он понимал, что спит, наяву киностудия вовсе не в таком здании помещалась, да и не помнил он такого места в городе вообще… и не мог проснуться.
– Где сценарий? – грубо спросил он и зло, не таясь, в упор посмотрел на человечка.
Тот вдруг затосковал, стал заламывать ручки и горестно выдохнул, весь слезясь от огорчения.
– Не дописан, не дописан еще. Вот в чем штука. Сценарист заболел…
«Врет, жирный поросенок», – с ненавистью подумал Иван Александрович.
Тут толстяк оживился вдруг…
– Ха-ха-ха, – захохотал он. – Все это пустяки, – и, неожиданно подбежав, хлопнул его по плечу. – Не берите вы себе это в голову. Ха-ха-ха… Завтра, завтра приходите и почитаете…
– Нет, – не отступил Иван Александрович. – А то, что написано, где? – спросил он, глядя в пол. И не успел подумать или сказать еще что-нибудь, как тонкая папка шлепнулась перед ним на стол.
Иван Александрович поднял глаза. Никого. Толстый человечек смылся. «Ну и сволочь!» – подумал он о толстяке от какого-то гадостного предчувствия.
Белый ровный день за окном спокойно лил свет. Сухо и пасмурно.
«Какой удивительный сон. Нет, торопиться я не буду. Такое не каждый день снится. Поглядим, что будет дальше. А проснуться всегда успеешь», – так думал Иван Александрович, открывая папочку.
…Ровно и быстро бежала лента асфальта под резиновыми колесами катафалка. Гроб слегка покачивало… Рубчатая выпуклая резина бешено мяла асфальт… Солнце слепым раскаленным добела кругом повисло…
«Да это ведь позавчера так было», – подумал Иван Александрович и перевернул страницу.
…Глянь, сегодня не хоронят. Рай и Ад на ремонте, Вася…
…Такого нет катафалка в Москве.
…Как нет?
Глаза Ивана Александровича прыгали по строчкам, а сам он уже сидел в своем кресле, тогда, в позавчера. Отчетливо слышал свой голос: «Занимайтесь и докладывайте, но ненавязчиво, ненавязчиво последите…»
И где-то в этой липкой паутине душных улочек таилась беда… Город млел в изнеможении… А-а-а-а…
Вздрогнул Иван Александрович. Казалось, у него над ухом заорал неожиданный голос:
…Любопытствуешь? Хватай его, ребята!
…Спешите жить скорее. Не тот это огонь. Все ложь, никто вас не зовет на огонек. Не близкая душа вам светит и ждет. Нет…
Алло! Старик? Привет тебе! Тоскуешь? Одинок? Я, чтобы не скучал ты, прислал тебе свою племянницу, Аннушку, помнишь ее?.. Да смотри, я у нее за отца. А она красивая. Но, если что – женись, не возражаю, ха-ха-ха…
..Здравствуйте, дядя Ваня… И я рада… Я вас всегда помнила… А вы, вы очень чем-то были похожи на нашего кота, помните?
Он машинально перевернул страницу:
…Что-нибудь случилось?.. Да! Исчез Андрей… Небо резало глаз, раздражало. Он резко опустил штору… Несчастный случай? Исключено. Сам бежал? Но куда и зачем? Или были враги? Какое-нибудь темное место в биографии? И что, если недоглядели? И скрыл пропавший кусочек жизни своей?.. А, черт!
…Ой, Иван Александрович, пустите, что вы делаете…
…Дядя Ваня, это я. Вы заняты, наверно?..
«Не был я занят, – подумал Иван Александрович, на мгновение отвлекаясь от страницы. – Какой странный сон. Обязательно расскажу Аннушке…» – Он снова забегал по строчкам:
…Господи, старый идиот, неужели ты влюбился?!.. Здесь мы расстались… Собака закрутилась упруго и… взяла, повизгивая, потянула вперед…
…Ты, бабушка, вчера вечером дома была?.. Катафалк тут стоял. А и уехал как раз около семи часов…
Неожиданно Иван Александрович понял все. Мерзкий человечек не обманул его. Самый удобный способ. Вам надо убрать кого-то. Отлично, давайте его похороним. Но могут раскопать кости и прочее… А здесь – горсть золы и все. Гениально. Подделать свидетельство о смерти – пустяки. Да и кому придет в голову, что хоронят только что убитого, а может быть, и еще живого, в беспамятстве. Он вздрогнул от этой мысли. «Но кто это сделал? Киностудия? Их катафалк… Идиотский сон!»
Быстро перевернул страницу. «Пусть это все сон, воспользуемся. Может, там и правда написано, кто убил Андрея. Если его вообще убили», – шевельнулась вдруг мысль…
…Как фамилия мужчины?.. Одну минуточку… Сордин Иван Александрович. Что?!.. Гроб не открывали…
…Я из крематория, шеф. Вчера после шести похоронили, не открывая гроба, только одного мужчину. Кого? Вас!
…Вы что, с ума сошли?!.. Кошка… Конечно, подвезу… – Спасибо. А я так боялась…
…Да, на твоей работенке, Нил Нилыч, не соскучишься… Был и нет! Как же так? Был чуть-чуть. А нет – навсегда! И птичек не будет… Вчера привезли чудака и похоронили. А сегодня пришел другой чудак и говорит: неправильно похоронили. То ли не того, то ли зря похоронили. Давай, говорит, крути обратно! А обратно нельзя…
Тут Иван Александрович, как ему показалось, чуть не проснулся. Все расплылось перед ним на мгновение. И папка, строчка, лист. А на лбу явственно он ощутил мелкие холодные капельки пота…
«Вот оно как», – почему-то подумал он. Но в этот же момент все опять стало резким…
…Душа. …Эх, иной раз так воспаришь. Летишь и хорошо…
Дядя Ваня? Я испугалась… Вы будете комиссаром полиции? Как в жизни?.. А где вы были, дядя Иван?
Он поднял лицо. Долго смотрел в бездонные, ясные глаза, потом потянул их ближе и нежно, ласково поцеловал мягкие, теплые, душистые губы…
…Да, у нас тут чудесно, чудесно…
Да, да! Искусство требует жертв! Наша сила в жизненности. У нас все без обмана, настоящее… Все естественное. У нас практически не бывает дублей…
Вы убиваете, чтобы снять по-настоящему?
Нет, конечно! Наши сценарии просто пишутся сразу в виде судеб, настоящих судеб тех,. кто в них участвует, героев фильма… Вашего сотрудника убили… Так ему, значит, на роду написано… А наше дело – заснять, и все. Само убийство – это ваша забота…
…А откуда вы знаете заранее, что, скажем, сегодня убьют?