Творения Великих.Пришлая
Шрифт:
Раила сложила губы уточкой и пробубнила.
– У дочери.
Недоумевая, я снова поднялась наверх и тут же услышала голоса четы Роджи и еще один совершенно незнакомый.
– Офелия, уверяю. Я сделаю все, что от меня зависит, – увещевал глубокий, приятный голос. – Попробую достать все необходимые травы и снадобья.
– Постарайтесь, Берим! Очень вас прошу! – простонала госпожа Роджи.
Пройдя по коридору, я увидела невысокого, полнотелого мужчину, обладателя того самого незнакомого голоса.
– Мне пора, – засуетился толстяк, сунув под мышку кожаную сумку. Такую же пухлую, как и он сам.
– Благодарю, что приехал по первому зову, – господин Роджи пожал мужчине руку.
– Ну что ты, Нолан, пустяки! – загудел Берим, раскачиваясь взад-вперед. – Я загляну к вам ближе к вечеру, а пока строго следуйте моим инструкциям.
Офелия прижала руки к груди и всхлипнула.
Попрощавшись, толстяк протиснулся мимо меня и потопал вниз, а я поспешила к чете Роджи.
– Что произошло? – взволнованно спросила я у Нолана. Офелия тем временем приветственно кивнула мне и тихонько юркнула в приоткрытую дверь.
Вместо ответа мужчина глубоко вздохнул и толкнул дверь широкой ладонью. Я подошла ближе и заглянула в щель.
Комнатка была светлой и уютной. На небольшой кроватке, выкрашенной в нежно-розовый цвет, лежала Ияри. Ее личико, обращенное ко мне, блестело потом, а некоторые пряди светлых волос прилипли ко лбу.
Офелия же сидела рядом на стуле и то и дело рассеянно поглаживала дочь по голове.
– Ияри заболела, – глухо проговорил господин Роджи, словно самому себе. – Доктор Берим говорит, это серая лихорадка… Возможно, он ошибается. Очень надеюсь. Но пока…
Нолан все говорил и говорил, а я практически его не слышала. Круглыми от беспокойства глазами глядела, как тяжело вздымался холмик из одеял, которыми с ног до головы была укутана девочка, и сердце мое сжималось до боли. До колик меж ребрами.
***
– Где же… – бубнила я, зарывшись в рюкзак по самые локти. А отыскав наконец пакетик с серебристыми блистерами, издала победный возглас и молнией метнулась в спальню Ияри.
Собираясь на Иппор, я проявила небывалую для своей натуры предусмотрительность и взяла с собой лекарства первой необходимости. Аспирин, пластырь, йод… Удивительно только, что их не отобрали у меня в Управлении.
– Вот, возьмите, – запыхавшись, проговорила я, вложив таблетки в тонкие, ослабевшие за одну бессонную ночь пальцы Офелии. – Это снизит жар.
Женщина поглядела на меня с недоумением.
– Что это? – повертела она блистер в руках.
Я замялась. Объяснять, что я пришелец, а это самое распространенное жаропонижающее моего мира, совсем не хотелось. Шут знает, как на это может отреагировать семья Юджина. А вдруг испугаются и прогонят меня?
– Ну… Это снизит жар, – повторила я, не найдясь, что ответить. – Это совершенно безопасно! Вот, – я выхватила таблетки у госпожи Роджи и закинула одну себе в рот. Скривившись, проглотила. – Только лучше запивать водой…
– Берим обещал достать сбор трав к вечеру, – с сомнением протянула Офелия и вновь бросила полный беспокойства взгляд на тяжело сопящую дочь.
– Госпожа Роджи, поверьте, это действеннее трав!
Офелия, еще немного поколебавшись, послушно подставила руку, и я выдавила круглую белую таблетку в ее ладонь.
– Вы останьтесь с дочерью, а мы с господином Роджи справимся в таверне сами, – проговорила я тихо, когда женщина напоила Ияри лекарством, и та вновь впала в болезненную дрему.
Офелия кивнула, не отрывая взгляд от девочки, и я, ступая на цыпочках, вышла и понуро поплелась я на кухню, чтобы наскоро позавтракать. Денек обещал быть не из легких.
«А впрочем, переживу!» – тревожно дернула я плечом, вспомнив изможденное, сероватое лицо девочки.
Главное, чтобы Ияри поскорее поправилась. Остальное пустяки.
***
Как и предвещал Юджин, в преддверии Летнего фестиваля народу во всех кругах Онтаса значительно прибавилось. А работы в таверне и подавно.
– Дорогая, – продираясь сквозь толпу, кряхтел старик в красной попоне. – Елизавета!
Я обернулась на зов и приветливо улыбнулась, водрузив на деревянный, выскобленный стол тарелки с заказами.
– Господин Алео, здравствуйте!
Старец, пыхтя и отдуваясь, сложился чуть ли не пополам и махнул рукой. Однако улыбка на моих губах тут же погасла. За стариком гордо, возвышаясь над доброй половиной посетителей, шествовал Эргон Гуно.
– Не усадите нас куда-нибудь? – вопросительно поглядел на меня своими водянистыми глазками Барбус. – Ох, этот Фестиваль… На улицах не протолкнуться!
Я кивнула и, чуя на лопатках обжигающий взгляд архивариуса, ринулась к свободному столу.
– Пожалуйста, – выдала сдержанно, зачем-то достав заткнутое за пояс кухонное полотенце и проведя им по чисто-выскобленной деревянной столешнице. – Что будете заказывать?
Барбус заметно оживился и выложил на стол алый чепец. К слову, такой же красный, как и попона.
– Будьте любезны, дорогая, – причмокнул старик, – фирменное жаркое госпожи Офелии. Кстати, а где она сама?
Барбус недоуменно заелозил на месте, оглядываясь.
– Ее дочь простудилась, – ответила я коротко, сделав пометки на листе.
– Ох, я, кажется, слышал что-то такое, – опечаленно покачал старик лысеющей головой. – И что говорит доктор Берим?
Я на секунду замешкалась. Не знала, насколько уместным будет обсуждать с Барбусом семейные дела.
– Если не ошибаюсь, серая лихорадка, – до тех пор неотрывно глядя перед собой, Эргон Гуно встрепенулся и перевел на меня взгляд могильно-темных глаз.
Я с удивлением кивнула.
– Да. Но откуда вам…