Творя божественное зло
Шрифт:
— Акцент до сих пор выдаёт меня, — усмехнулся Бальтазар, — но разве моё происхождение имеет значение? Прежде я был подданным вечноюной королевы Зефир, но давно уже удалился сюда, чтобы исследовать тайны прошлого.
— В этой пещере? — удивился Фей. — Что тут можно найти?
— Камень, юноша, который так и не назвал мне своего имени, хранит множество секретов, надо лишь уметь их читать. Здесь очень ровные срезы, в которых легко увидеть предыдущие эпохи. Новые давят на них, заставляя опускаться всё ниже и ниже, и здесь, в этих пещерах, я ищу следы прошлого.
— Но для чего? — не
— Тайны, юный принц в изгнании, очень и очень много тайн. К примеру, здесь я окончательно утвердился в том, что люди появились здесь не более десяти тысяч лет назад.
— Это же жутко давно! — всплеснул руками Фей.
— Для развития планеты, эти годы не более чем миг, юный невежа, — покачал седой головой Бальтазар. — Ты, видимо, родом из совсем глухих мест, куда ещё не добрался Афон со своими школами, а вот молодой принц должен знать теории, которыми там забивают голову.
— Я не был таким уж прилежным учеником, — пожал плечами Макс, — но что-то помню. Вроде афониты учат, что человечество живёт на этой земле намного дольше, что были какие-то наши предки, обезьяны что ли. Я, правда, не очень хорошо слушал лекции нашего домашнего учителя.
— А вот следов наших предков я не нашёл, — заявил Бальтазар. — И вообще эволюция в нашем мире шла не постепенно, но скачкообразно, как будто населяющие его виды то и дело были вынуждены подстраиваться под меняющиеся условия жизни. И подстраиваться очень быстро.
Он выложил на стол между ними несколько рисунков.
— Смотрите, это череп хищника, известного как саблезуб. Фрагменты первых трёх я нашёл в напластованиях ранее десяти тысяч лет назад. А следующие три — уже позднее. Видите, как быстро меняется череп, как удлинились клыки, и это всего за десять тысяч лет. Смешная цифра в масштабах мира. Для сравнения, между первыми двумя порядка сотни тысяч лет, даже немного больше.
— Это всё очень интересно, Бальтазар, — решил свернуть дискуссию о прошлом Макс, — но раз вы тут живёте какое-то время, может подскажете, как отсюда выбраться?
— С удовольствием помогу, — заверил их отшельник, собирая со стола рисунки. — Вы переполошили гномов, они отказываются работать, пока тут стальные боги.
— Гномы работают на вас? — не выдержал и спросил-таки Макс, хотя минуту назад хотел не отвлекаться на посторонние темы.
— Вы думаете, я своими старыми руками долблю породу, чтобы добыть образцы, — для наглядности Бальтазар показал юноше покрытые пигментными пятнами ладони, настолько высохшие, что больше походили на двух пауков с очень длинными лапками. — Конечно, гномы делают за меня всю тяжёлую работу. Я для них такое же божество, как и ваши роботы, только я божество мудрое, дарующее хлеб насущный и мелкие радости.
— А как ваша мудрость поможет нам выбраться отсюда? — поинтересовался Фей.
Он из принципа не представлялся старику, даже не особо понимая почему так поступает. Обычно он был вежлив с пожилыми людьми, но конкретно этот вызывал у него смешанные чувства.
— Держа курс на запад, вы дойдёте до края пещеры, там будет длинный тоннель, постепенно уходящий вниз, к руслу подземной реки. Он достаточно велик, чтобы по нему прошли ваши роботы.
— Пятьсот лет, а лифт ещё работает? — не поверил Макс.
— У нас строят на совесть, — не без гордости в голосе заявил Бальтазар. — Лифт полностью исправен, как и автоматический робот-страж, охраняющий его. Вам, молодые люди, придётся сразиться с ним, чтобы проникнуть на базу.
— С этого стоило бы начинать, — заметил Макс.
— Я считал, что ты, юный принц в изгнании, должен понимать, ничего в жизни не даётся легко. За всё приходится платить — и чаще всего кровью.
— И чем нам отплатить за ночлег у вас? — прежде чем всерьёз задетый словами старика Макс успел сказать хоть что-то в ответ, поинтересовался Фей.
— Располагайтесь, — пожал плечами Бальтазар. — У меня достаточно пищевых пакетов, чтобы прокормить целую ораву гномов. Я вполне могу поделиться с вами, как и чистой водой. Кровать у меня тоже есть, но она — моя, и делить её с вами я не стану, настолько далеко моё гостеприимство не заходит. Подушек с одеялами для гостей, увы, тоже не припасено.
— Мы и тут отлично поспим, — заверил его Фей, которому не впервой было спать и в более суровых условиях.
Макс же промолчал, отчего-то после слов Бальтазара о цене всего, он стал мрачен и почти злобно поглядывал на старика исподлобья. Прядь светлых волос упала ему на лицо, прикрыв единственный глаз, и убирать её Макс не торопился.
— Идём, — положил ему руку на плечо Фей, — воспользуемся предложением разорить запасы хозяина.
— Ступайте, — поднялся из своего кресла Бальтазар, — а мне надо ещё поработать.
Он покинул небольшую гостиную, где они беседовали, и скрылся за дверью во внутренние помещения дома.
Макс послушно вышел с Феем на кухню, где нашлись обещанные запасы. Сначала он лишь ковырялся в своей тарелке — запас их и столовых приборов у Бальтазара имелся — но после здоровый аппетит, верный спутник юности, взял верх. Есть почти безвкусные пищевые брикеты, изготовленные в Шевате, было то ещё удовольствие, однако насыщали они хорошо. Фей пару раз пробовал их в Тертере, и тогда вкус показался ему отчего-то знакомым, как и теперь. Ему казалось, он прежде несколько лет прожил, питаясь одними лишь такими вот пищевыми брикетами вместо нормальной еды.
— Почему тебя так задели слова старика про плату кровью? — спросил он у так и оставшегося мрачным, будто туча Макса.
— Этот старый козёл знает, что мне пришлось платить кровью за всё, что сейчас у меня есть, — ответил каким-то осипшим голосом юноша. — Я каждый день жизни покупал болью. Я засыпал в крови и просыпался, отдирая себя от пола камеры. Как он смеет, этот…
— Довольно, — положил ему руку на предплечье Фей. — Это осталось в прошлом, и лучше бы его похоронить…
— Да что ты вообще знаешь?! — вспылил Макс, вскакивая на ноги. — Ты ж всю жизнь, наверное, в деревне своей проторчал!