Твоя навеки

Грэхем Лора

Схватив пригоршню снега, Фэйт начала мять его в руках.

— Так у вас лепят снежок? — весело спросила она у Мика.

— Примерно так,— отозвался тот и приблизил­ся на шаг.— А в Сан-Антонио вам не приходилось лепить снежки?

Ветер завыл за углом дома, и через секунду облако снежной пыли взметнулось в воздух и обру­шилось на Фэйт. Она взглянула, отпрыгнула назад, закрываясь рукой от жалящих и слепящих ледяных кристалликов, и в ту же секунду почувствовала, что ее поддерживает за локоть его сильная рука.

— Все

в порядке?— спросил на ухо хозяин дома.

— Да, просто испугалась немного.

Вообще-то бояться есть чего, подумала Фэйт, когда большая ладонь Мика смахнула с ее лица и бровей тающие снежинки. Но какое ласковое и неж­ное прикосновение. Боже, какое нежное прикосно­вение!

— Ну что,— подытожил Мик и отступил на шаг.— Еще не замерзли? Может быть, пойдем в дом?

— Побудем здесь еще немного?— Фэйт заколе­балась.— Если... если, конечно, вы не против.

— Разумеется, я за!

Прогулка в метель, еще пару минут казавшаяся скучной необходимостью, неожиданно обернулась для Мика захватывающим путешествием в сказоч­ную страну. Почему и как это произошло, Мика не волновало, просто он наслаждался восторженной радостью Фэйт, и давно, трудно даже сказать, как давно, у него не было так светло на душе.

Фэйт все еще держала в руке маленький, непра­вильной формы снежный комочек и загадочно по­глядывала на помощника шерифа.

— Не надо,— пытаясь скрыть улыбку, сказал он и секундой позже пригнулся, уворачиваясь от ее быстрого броска. И тут же деловито загреб снег и мастерски слепил ледяной снаряд.

— Сами напросились,— грубовато заметил он.

Да, напросилась, мысленно согласилась Фэйт и снова подобрала пригоршню снега. Когда он ра­зогнулся, Фэйт, взвизгнув, швырнула в него снеж­ный комок, разумеется, промахнулась, и тут же на­чала лепить новый.

Фэйт стояла, задыхаясь от смеха и напряжен­ного ожидания. Это было так восхитительно и странно — стоять в темноте, по щиколотки в снегу, когда вокруг беснуется вьюга, а тебе словно бы сно­ва шесть лет, ты беспечна, свободна и ничего не боишься.

— Ну,— проговорил он,— теперь мой черед.

Он медленно шагнул к ней, покачивая на руке огромный, идеально круглый снежный шар.

— Надеюсь, вы не собираетесь растереть его о мое лицо?— с беспокойством спросила Фэйт, пя­тясь назад.

— Нет. Даже не мечтайте об этом.

— Отчего же тогда вы не бросаете? — Женщина снова попятилась, ощущая, как в нее змеей вновь вползает дурное предчувствие. Забава кончилась, поняла она вдруг. Вид угрожающе наступающего на нее мужчины больше уже не казался игрой, ско­рее — жуткой реальностью, материализацией ее бесконечных кошмарных снов.

— Мик!..

За годы армейской службы в отделе по специ­альным операциям Пэриш-младший научился прекрасно различать малейшие нюансы в пове­дении человека, и сейчас за легким дрожанием голоса он уловил ее всепожирающий страх. Ос­тановившись, он медленно уронил снежок на землю.

— Не волнуйтесь,— с добродушной усмешкой сказал он.— Надо же мне было подразнить вас? — Подразнить? Господи, Мик Пэриш, ты же никогда в жизни никого не дразнил. Что вообще, черт возьми, с тобой происходит? — Пойдемте в дом, пока вы не простыли.

Страх Фэйт успел к этому моменту улетучиться, и она стояла как вкопанная, ощущая себя круглой дурой. Вспыхнув от стыда, она непроизвольно вы­палила:

— Мик, дело вовсе не в вас!

Тот отвел глаза, помолчал и только потом отве­тил:

— А я знаю, Фэйт. Я все понимаю. Пойдемте, я еще раз приготовлю для вас какао.

— Подождите, а что вы знаете?— Фэйт оше­ломленно застыла на месте.

— То, что ваш муж... обращался с вами не са­мым лучшим образом и именно это стало причиной его ареста. Я все правильно говорю?

Фэйт медленно покачала головой и почувство­вала, как слабеют ее ноги.

— Нет... Не совсем...

— Значит, хотя бы отчасти я все-таки прав.— Медленно приблизившись, Мик схватил Фэйт за ру­ку.— Пойдемте. Мы уже давно на улице и простужаться вам совсем ни к чему.

Фэйт позволила провести себя на застеклен­ную веранду, где можно было снять обувь, преж­де чем войти в кухню. Какой все же он чуткий и заботливый, отрешенно подумала она, когда Мик присел на корточки и ловко расшнуровал мокрые шнурки на ее сапогах. Секундой позже он надел на ее озябшие ноги свои огромные та­почки.

— У меня есть еще одни,— успокоил он Фэйт, когда та вопросительно взглянула на него.

А Фэйт глядела то на свой округлившийся живо­тик, то на склоненную голову с иссиня-черными жесткими волосами, голову человека, такого заботливого по отношению к ней, и вдруг вспомнила, что точно такую картину, разумеется, за вычетом беременности, она уже когда-то наблюдала, но только когда?..

Не может быть, вдруг задохнулась она. Неуже­ли это он? Выходит, он не умер, не пропал, и сейчас именно он склонился перед нею — такой же заботливый и чуткий, как тогда? Но имя! А впрочем — Майк похоже Мик, и тогда все совпа­дает...

Господи, что же это?!

Пойдемте же,— ворчливо проговорил хозяин дома и выпрямился.— Вы же совсем продрогли. Нужно срочно выпить чего-нибудь горячего, иначе простудитесь.

Глава 3

После того как Фэйт, извинившись, отправилась спать, Мик долго еще не мог сомкнуть глаз. В конце концов, два следующих дня были выходными, и хо­тя утром все равно приходилось вставать в одно и то же время, чтобы накормить скотину, остальной день был в его полном распоряжении: хочешь — отсы­пайся, хочешь — бодрствуй.