ТВТ
Шрифт:
– А это уже твое личное дело, – сказал вожатый. – Если кто захочет, зачем же ему отказывать? Очков у нас хватит, деньги за них платить не надо.
– Тогда один наберет много очков за мелочи, а другой одно очко за важную работу, – сказал Павлик.
– Вот вы как ставите вопрос! – удивленно проговорил вожатый. – Тогда, если хотите, за более важную работу запишите больше очков. А вообще я должен сказать, что дело тут не в очках и, если хотите знать, даже не в той маленькой пользе, какую вы приносите теперь, а…
Он взглянул на директора и замолчал.
– А в чем? – спросил Яша.
– После скажу, – ответил вожатый.
– Почему?
– После интереснее будет.
– Когда?
– Через некоторое время.
– Сейчас скажите, сейчас, – посыпались просьбы.
– Потерпите немножко, скажу, как придет время, ответил вожатый, видимо жалея, что затронул этот вопрос.
Жалеем и мы, что не знаем, какой это вопрос. Выручил Сергей Павлович он попросил слово. Ученики сразу притихли. Сергей Павлович встал и сказал.
– Вот тут некоторые из вас пренебрежительно высказались о мелочах. Напрасно так думаете. Если одна мышь – не беда, то сто мышей – несчастье. Да что там сто? – иногда и одна мелочь бывает хуже, чем сто немелочей. Я знаю случай, когда человек погиб от маленького кусочка яблока, валявшегося на полу. Человек наступил на него, поскользнулся, да так стукнулся об угол стол или печки, что из-за этого и умер. Вот тебе и мелочь! Многие из нас не обращают внимания на мелочи, так как у каждого есть более важные дела, о которых ему приходится думать. В этом наша беда. А еще большая беда, когда человек думает: это, мод, меня не касается. Остатки этой страшной болезни еще сохранились у нас от прошлых времен, когда каждый думал только о своем. Если у нас в раздевалке оборвется и свалится на пол чье-нибудь "чужое" пальто, то несколько человек пройдут мимо, пока кто-нибудь подымет. Если мальчик на улице калечит дерево, то иногда пройдут мимо человек десять, и никто не остановит его, так как это "не их дело". Тысячи таких мелочей всем нам портят жизнь. Честь вам и слава, что вы первые объявили войну мелочам. Желаю вам научиться замечать их, а еще важнее – никогда не думать: "это не мое дело".
Эта теплая и задушевная речь произвела на ребят большое впечатление, а тэвэтэтовцы совсем возгордились. Вожатый внес еще один пункт в устав:
"Член Товарищества воинствующих техников не должен рассматривать свою деятельность как работу, нагрузку. Он делает только то, что можно сделать, легко и охотно".
По этому пункту выступил Антон Иванович.
– Я, – сказал он, – обращаю особое внимание на этот пункт. Вы начали это дело как игру, и пусть оно останется игрой. Вы не можете брать на себя обязанность следить за порядком везде, всюду исправлять неполадки, тратить на это время. У вас есть своя основная работа – учеба, есть и другие обязанности. Пусть новая работа будет для вас только интересной игрой, вместо какой-нибудь другой бесполезной игры. А потом мы увидим, что из этого выйдет.
Когда после собрания все направились к дверям, директор неожиданно подошел к классной доске, нагнулся и… поднял с пола кусок мела.
– Запишите мне очко, – весело проговорил он. – Я считаю эту работу полезной, так как мел вы могли растоптать, раскрошить, в классе стало бы больше пыли, пол стал бы грязным, уборщице прибавилось бы работы, и пропал бы нужный кусок мела.
– Вот вам и мелочь! – сказал Сергей Павлович. Ученики восторженно зааплодировали.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
совсем необычная, так как здесь дети суют нос не в свое дело,
люди думают наоборот,
а об одной истории даже в газете было напечатано.
Через некоторое время жители города стали замечать, что в разных местах начали появляться какие-то дети, которые суют свой нос, куда им не следует. А когда вмешивался взрослый, то выходило совсем наоборот.
Идет, скажем, уважаемый дядя по улице и видит, двое мальчиков возятся у почтового ящика, засовывают туда пальцы, даже щепочки.
– Вы что тут делаете? – кричит он. – Письма таскаете?
– Да нет, – отвечают мальчики, – наоборот: почтовый ящик полнющий, и письма вываливаются оттуда. Мы их засовываем дальше.
– Знаем, как вы засовываете, – ворчит дядька. – Идите прочь, не трогайте!
– Да вы гляньте, вот один конверт совсем вывалиться хочет.
И мальчик засунул его назад. Смотрит прохожий на мальчиков и не знает, что думать. Когда-то он сам был мальчиком и, балуясь, засовывал в ящики всякую всячину. А тут выходит – наоборот. Странное дело!
Или видит милиционер – маленький мальчик ворочает на тротуаре опрокинутую урну. Милиционер кричит:
– Ты зачем повалил урну? Поставь на место!
– Я и ставлю, – спокойно отвечает мальчик. – Она была перевернута.
– Сам ставишь? – удивляется милиционер. И было чему удивляться: не один год он следит за порядком, не один раз приходилось ему кричать вот на таких же самых мальчишек, которые нарочно повалят урну или еще какую штуку выкинут, а чтобы кто из них сам догадался что-нибудь поправить, – такого милиционеру наблюдать еще не приходилось.
Шли однажды два тэвэтэтовца по небольшой тихой улице, обсаженной деревьями. Сильный ветер шумел в этих деревьях и раскачивал ветви. Вдруг над головой раздался треск. Остановились ребята, задрали головы – ничего не видно. Шагнули дальше – снова треск. Оглянулись – снова ничего нет. Но тут налетел ветер – и тогда ребята не только услышали, где треск, но и увидели среди веток страшные электрические искры.
– Это провод прикасается к ветке, – сообразили ребята. – Надо отломать ее. Хорошее будет очко.
Один из них полез на дерево, второй остался внизу. Когда к ветру, раскачивавшему дерево, присоединились еще движения мальчика, то затрещало и заблестело так, что не только мальчику на дереве, но и тому, что был внизу, стало страшно. В это время из дома вышел старый дворник. Он сразу увидел искры и двух ребят.
– Что вы делаете, хулиганы?! – закричал он, подбежал к дереву, схватил мальчика за плечо и крикнул наверх: – А ну, слазь: я тебе покажу!
Ребята начали объяснять, в чем дело, но старик и слушать не хотел. Мало ли чего наговорят эти озорники? Он своими глазами видел, что они делают, знает он таких.