Ты бросаешь вызов?
Шрифт:
Какого черта?
— Ты, — сказала я обвиняющим голосом.
Мэддокс ухмыльнулся, все еще держа в руках огромную коробку.
— Доброе утро, Лила.
Мой рот открылся, онемев. Ни за что, ни хрена.
— Что ты здесь делаешь?
Бабушка похлопала его по руке, как будто знала его очень давно. Я не была уверена, что мне понравилось, как она улыбалась ему.
— Я наняла его вчера. Он пришел искать работу на неполный рабочий день, и так как мы искали кого-то, он получил работу. Он сказал, что из Беркшира. Тебе больше не будет скучно
— Друзья? — У меня отвисла челюсть, и я не могла сформулировать лучшего предложения. Друзья? Что? Как? Где? Что? Когда?
— Да. Я сказал миссис Уилсон, как мы близки. Я не знал, что этот магазин принадлежал твоим бабушке и дедушке. Какой сюрприз, — объяснил Мэддокс с ехидной ухмылкой.
Бред сивой кобылы. Выражение его лица сказало мне правду. Мэддокс точно знал, что делает, и он был здесь намеренно. Его миссия состояла в том, чтобы сделать мою жизнь невыносимой во всех смыслах. Мне хотелось сбить улыбку с его лица. Значит, теперь он преследовал меня. Отлично.
— Да, какой сюрприз, — пробормотала я, притворяясь довольной. Бабушка казалась слишком счастливой, чтобы я могла сообщить ей эту новость.
Это мой враг, и он мудак. Не поддавайся на его легкую улыбку и обаятельный взгляд. Это было то, что я хотела сказать, но прикусила язык и удержалась от язвительных замечаний. Я бы сама разобралась с Мэддоксом.
— Мне просто нужна помощь в организации инвентаризации. Свен скоро будет здесь, — объявила бабушка, похлопав меня по спине, и вышла из кладовой, оставив Мэддокса и меня наедине.
Как только она вышла за пределы слышимости, я двинулась вперед. Все мое тело содрогнулось от гнева. Я бы не сказала, что я была жестоким человеком, но в тот момент я чувствовала себя довольно агрессивно.
— Какого черта ты здесь делаешь, тупица?
Он повернулся ко мне спиной, поднимая еще одну коробку через плечо. Он занес ее в морозильную камеру и поставил на пол. Мэддокс вышел и направился за другой коробкой, но я встала на его пути.
Прислонившись спиной к стене, он скрестил лодыжки и руки на груди. Сегодня он был одет в черную рубашку и черные джинсы с рваными коленями, а также в коричневые кожаные ботинки, как в ту ночь в Доме с привидениями. Странно было видеть его в чем-то другом, кроме униформы Беркшира.
Он выглядел… нормальным. Вместо звездного защитника Беркшира, которого я презирала.
— Я задала тебе вопрос. Что ты здесь делаешь?
Мэддокс склонил голову набок, весело глядя на меня.
— Чтобы работать, Гарсия. Все просто.
Я нетерпеливо постукивала ногой по земле, не попадаясь на его дурацкие игры. Работать? Да, правильно.
— Тебе не нужно работать. Разве твои родители не дают тебе пособие? Твоя кредитная карта, вероятно, безлимитна.
На короткую секунду я заметила, как потемнели его глаза, как будто он разочаровался во мне. Но оно исчезло слишком быстро, заставив меня задуматься, было ли то, что я видела, реальным или просто моим воображением. Он цокнул, качая головой.
—
Я ничего не предполагала. Он был не просто богат; Мэддокс был неприлично богат. Ему не нужна была подработка, особенно в продуктовом магазине моих бабушки и дедушки. Ему никогда не нужно было работать.
Но нет, он должен был быть здесь. Единственные два дня, когда Мэддокс не был придурком каждую минуту — мои единственные два спокойных дня, он должен был прийти и все испортить.
— Как ты уговорил мою бабушку согласиться на это?
— Это было очень просто. Я улыбнулся.
Разочарованный звук вырвался из моего горла, и я провела рукой по лицу.
— Мэддокс, — проворчала я себе под нос.
Он оттолкнулся от стены и прошел мимо меня, чтобы поднять еще одну коричневую коробку. Его рубашка растянулась на плечах, когда он поставил ее на верхнюю полку и старательно расставил все коробки в порядке истечения срока годности.
— Она думает, что я очаровательный и милый. Поверь мне, это первый раз, когда кто-то назвал меня милым. Шокирует, правда?
Я не думала, что это правильное описание Мэддокса. Он был каким угодно, только не милым.
— Тебе нужно уйти. Сейчас.
Он покачал головой, его спутанные волосы медленно выбивались из мужского пучка.
— Не могу. Мне здесь нравится, и мне нравится твоя бабушка. А вот твой дедушка — он жесткий. Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.
Я схватила коробку, которую он держал, и швырнула ее обратно на землю. В кладовке стало жарко, или, может быть, моя кровь просто закипела.
— Черт, Сладкая Щечка. Тебе еще рано так злиться. Ты всегда такая сварливая? — Мэддокс издевался с грубым смехом.
Да, с тех пор, как ты появился в моей жизни.
Я подошла ближе, приподняв подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Послушай, Мэддокс, — сказала я, ткнув пальцем ему в грудь. — Это не шутка. У тебя проблемы со мной, значит, это только я. Я не знаю, чего ты хочешь, но не втягивай моих бабушку и дедушку в эту ссору между нами.
Мэддокс наклонился вперед, прямо мне в лицо. Смех пропал, а лицо стало чистым холстом, лишенным каких-либо эмоций. Изменения в нем были настолько внезапными, что мой разум затуманился.
— Почему ты всегда думаешь обо мне самое худшее?
Меня можно было обмануть, но я знала, что так будет лучше.
Настала моя очередь смеяться; каким бы фальшивым это ни было, меня действительно позабавил его вопрос.
— Возможно, потому что ты показываешь мне только самое худшее в себе. Если бы в тебе было что-то хорошее, я бы уже это увидела. Жаль, что ты сосредоточен только на том, чтобы быть придурком.
Мэддокс открыл было рот, вероятно, чтобы упрекнуть меня, но я уже отвернулась, игнорируя все, что он еще хотел сказать. Я подняла коробку рядом с моими ногами и начала расставлять беспорядок на полках. Дни инвентаризации всегда были сумасшедшими и занятыми.