Ты будешь моей
Шрифт:
Он взял ее за руки и заглянул в глаза.
– Док?
Элизабет замерла.
– Да?
– Сегодня вечером... запри дверь.
Вудроу велел Элизабет запереть дверь, но она этого не сделала. Элизабет стояла в ночной рубашке перед дверью, в ее руке был зажат ключ. Она знала, что Вудроу с другой стороны ждет и слушает, закроется ли замок.
Он дал ей ясно понять, что она привлекает его. Возможно, он боится собственных чувств и желаний? Или же он сам за себя не отвечает и на самом деле боится не сдержаться? А
Элизабет сделала шаг назад. Притяжение отнюдь не было односторонним! Вудроу тоже привлекал ее, но она прекрасно знала, чем могут закончиться новые отношения, если они возникли так быстро после разрыва старых. Разочарованием и депрессией. Она понимала это достаточно хорошо, даже изучала подобное явление на курсах психологии, она сама вела курсы для женщин, страдающих от сделанных ими ошибок.
А что, если я просто переношу свои чувства к Теду на Вудроу? Что, если я использую его, стараюсь с его помощью заполнить пустоту,которая возникла в моей жизни после ухода Теда?
Застонав, Элизабет прижалась лбом к двери.
Какую пустоту? Пока Вудроу не спросил меня сегодня вечером, есть ли у меня кто-нибудь, я и не вспоминала... Господи, я ни разу не подумала о Теде после того, как отдала ему кольцо. Если честно, то у меня даже не было на это времени. Через несколько часов после его ухода я уже ехала с Вудроу в «Таннер-Кроссинг».
Вудроу...
Она медленно подняла голову, представляя, как он лежит в соседней комнате, растянувшись на софе. Он был так добр к ней! Он утешил ее, проявил понимание, поддержал. От Теда она этого никогда бы не дождалась. Он точно не поехал бы с ней на кладбище — просто сказал бы, что это глупо, что это пустая трата времени.
Но Вудроу понял Элизабет, ее желание увидеть, где похоронена ее сестра. И он утешил ее, став свидетелем ее горя. Даже сейчас она ощущала его тяжелую руку на своем плече. Там, на кладбище, он подошел к ней сзади и склонился над ней. От него исходило такое тепло и такая сила!
Может, мне нужно было утешение, а вовсе не мужчина?
Элизабет испытывала такие противоречивые чувства, что не могла положиться на них.
Она снова подошла к двери, вставила в замочную скважину ключ и повернула его.
Пока я не разобралась в себе, мне нельзя вступать в интимные отношения с Вудроу, я слишком ценю его, чтобы использовать для удовлетворения своих эгоистических желаний.
Вудроу расстегнул джинсы и сел на софу, когда услышал, как щелкнул замок. При этом звуке он уронил лицо в ладони и застонал. Он сам сказал Элизабет запереть дверь,- но надеялся, что она проигнорирует его предостережение. Он молил бога: пусть она захочет его так же страстно, как он хочет ее. Тяжело вздохнув, Вудроу встал и, раздевшись, лег на софу, прикрыв глаза рукой.
Что-то мокрое и холодное ткнулось
– Ладно, подруга, — сказал Вудроу и отодвинулся на край, освобождая собаке пространство..
Обняв собаку одной рукой, он снова прикрыл глаза. Но даже Блю, которая спала с ним на протяжении последних трех лет, не могла облегчить ту тяжесть одиночества, которая была у него на сердце.
Вудроу открыл глаза, заморгал и попытался понять, что же его разбудило. Где-то в доме звонил телефон.
Он встал, и в этот же момент дверь его спальни широко распахнулась. На пороге стояла Элизабет, торопливо завязывая пояс халата. Волосы ее были спутаны со сна.
– Я услышала, что звонит телефон...
– Да, — прорычал Вудроу. — И если это не очень важное дело, то берегитесь...
Он снял трубку, послушал, и на его лице появилось обеспокоенное выражение.
– Сильный жар? — спросил Вудроу, затем выдохнул в трубку: — Боже, ребенок горит!
Поняв, что звонок касался ее племянницы, Элизабет бросилась к телефону, сердце ее тревожно забилось в груди. Вудроу взглянул на нее и прикрыл трубку рукой.
– Это Эйс. У девочки высокая температура, а их семейный доктор уехал из города. Эйс спрашивает, не можете ли вы приехать и осмотреть ребенка.
При мысли о том, что она снова увидит свою племянницу, Элизабет похолодела. Она не была готова к этому. Не сейчас. Она только начала свыкаться со смертью Рене.
– У меня с собой нет медицинских инструментов, — сказала она первое пришедшее ей в голову.
Вудроу убрал прядь волос с ее лица, затем провел рукой по щеке.
– Только взгляни на нее, — мягко сказал он. — Я буду рядом с тобой.
Элизабет закрыла глаза, чувствуя, как к ее глазам подступают слезы, затем снова открыла их и встретила его взгляд.
— Хорошо. Мне надо несколько минут, чтобы одеться.
Когда Вудроу остановился перед домом своего брата, он увидел, что во всех окнах горит свет. Взяв Элизабет под руку, он повел ее вверх по ступенькам крыльца.
— Эйс! — закричал он, когда они вошли в холл. — Где вы все?
Из дверей детской появилась всклокоченная голова Эйса, лицо его было взволнованным.
— Здесь, — отозвался он, затем нырнул обратно в комнату.
Вудроу провел Элизабет в детскую. Он увидел Мэгги, держащую на руках плачущего ребенка. Немые беспомощные слезы текли по ее щекам — она пыталась успокоить девочку, но все было безрезультатно.
Вудроу взглянул на Элизабет, стоявшую рядом с ним, и буквально воочию увидел, как она боится.
— Я с тобой, — шепнул он, пожав ее руку.
Сделав глубокий вдох, Элизабет направилась в ванную и, засучив рукава, принялась мыть руки. Вудроу увидел поразительную картину — маленькая, беспомощная женщина на глазах превращалась в компетентного доктора. Черты ее лица разгладились, рот сжался, взгляд стал острым, внимательным.