Ты будешь мой
Шрифт:
– Покормить тебя, моя госпожа? – веселится Сильвен, глядя, как я мучаюсь.
– А сам где научился? – бурчу я, пытаясь поймать кусочек мяса.
Смех тут же стихает, и я удивлённо поднимаю глаза.
– Что не так сказала? Ты же как-то жил до того, как поссорился с деревом? Расскажешь?
– Это приказ? – голос у фэйри теперь привычно ровный.
– Нет, - я, наконец, справляюсь с мясом. Пробую… С ума сойти!
– Что это? – торопливо тыкаю в следующий кусок.
– М-м-м, как же вкусно!
– Рыба, - в голосе фэйри снова слышится улыбка. – Рыба в маринаде. Любимое блюдо жителей Побережья. Ты ещё не раз попробуешь, когда будем в Никэле. Рыбу и всяких морских гадов.
– Гадов? – нет, ну какая же вкуснятина! Ну почему в Дугэле нет рыбы? – О, Сильвен, а я знаю морских коньков. Видела на фибуле у одного инессца. Такой изогнутый червяк с рожками.
– А ты лгала, что не знаешь второго принца Инесса, - усмехается Сильвен.
Я изумлённо смотрю на него.
– Думаешь, он похож на морского конька? – а кто их знает, этих инессцев, все же через одного чокнутые.
Сильвен закрывает глаза и смеётся – долго, кажется, у него истерика. Я бью его рукой с зажатыми в ней палочками по спине.
– Что?
– Арин… Я иногда не понимаю: ты действительно глупенькая или претворяешься? Только правящий дом Инесса имеет право носить фибулу в виде символа их страны. Остальные – брошь, ожерелья, браслеты, подвески… Но не фибулы.
– А-а-а.., - и откуда он такой умный? – Ну, может, это был первый принц? Или третий? Или вообще какой-нибудь побочный… как их…
– Чему вас в школе учат? – вздыхает фэйри. – Наследник человеческих королевств не выезжает за пределы своей страны до восемнадцати лет – кроме исключительных случаев. И принцев в Инессе всего два.
Значит, принц… как там его… Рэян? Я ведь даже имя у него тогда не спросила…
– Да мы виделись только один раз, он меня из Лэчина вытащил, - я снова принимаюсь за еду. – Хотели ещё встретиться, но я заболела. А потом ты убил мою мать.
– Твою тюремщицу, - вставляет фэйри.
Мы смотрим друг на друга.
– Она была моей матерью. И заботилась обо мне. Зачем ты это сделал? – вопрос, который я собиралась задать давным-давно, но была уверена, что ответа не получу, если не прикажу Истинным Именем. А тут, раз уж мы вдруг разговорились…
– Тюремщица, - спокойно поправляет Сильвен. – Я кое-что смыслю в магии, Арин, в том числе и человеческой. Эта женщина собиралась наложить на тебя ментальное заклинание. Вполне возможно, организовать тебе ещё один «круг камней». Как сайе я должен тебя защищать.
Раньше я бы с лёгкостью назвала фэйри лгуном и выбросила его слова из головы. Сейчас – слишком много неувязок в мамином поведении, но меня до сих пор коробит мысль, что она могла сознательно причинить мне вред. Мама меня любила.
– Она обо мне заботилась.
– Свиней тоже откармливают, - отвечает Сильвен. – На убой. Русалки умирают без моря спустя год, это все знают, даже в вашем Дугэле. Ни одна мать не станет «заботиться» о дочери, которая через год растает, и даже не попытается её спасти. А вот тюремщица, которой приказали…
– Хватит, - обрываю я. Мама – тюремщица? Я умру? Нет, мне определённо нужна колдунья, словам которой я смогу полностью верить.
Сильвен забирает поднос, но не возвращается к камину, а садится на кровать рядом. Решил спать со мной? Я устала настолько, что мне всё равно.
Но фэйри, вместо того, чтобы лечь, наклоняется ко мне.
– Арин. Посмотри на меня.
Устало поднимаю взгляд и чувствую прохладные пальцы, аккуратно массирующие мне виски. Боль уходит, не сразу, медленно – но как же становится легче!
– Как ты это делаешь?
– Все фэйри леса владеют исцеляющей магией – в той или иной мере, - тихий голос Сильвена убаюкивает в унисон вздохам «гленского чудовища», шепчущего для меня колыбельную.
– Ты говорил… тебя отрезали, - я глотаю зевок, - от магии…
– Но навык остался.
Наверное, Сильвен был очень сильным колдуном до встречи с тем дубом… ясенем… деревом…
– Спасибо… Сильвен? Я сейчас засну, а должна сказать… прости меня, пожалуйста… из-за меня тебя сегодня чуть не убили… прости… я не хотела…
Отвечает он или нет, не знаю. Вода обнимает меня, синяя, нестрашная, спокойная вода. И качает нежно и бережно. Я лежу, раскинув руки, наблюдаю, как по синему, бездонному небу бегут белые пёрышки облаков.
Сильвен будит меня на рассвете. Косые бледные лучи падают на лицо, я щурюсь. В комнате прохладно: огонь сонно облизывает поленья, ленясь разгореться. Кутаюсь в покрывало и удивлённо рассматриваю громадную металлическую лохань на ножках, занимающую полкомнаты.
– Это что?
– Подарок от твоего герцога, - усмехается Сильвен, ставя на пол рядом с лоханью исходящий паром кувшин. – Залезай, пока вода не остыла. Если, конечно, хочешь помыться.
И он ещё спрашивает!
Сильвена я уже давно не стесняюсь, а он и не отворачивается.
– Ты сам-то мылся?
– Угу, когда носил тебе воду из ближайшего озера.
Я хватаюсь за бортик.
– Там же холодно!
Сильвен закатывает глаза и ровным тоном говорит:
– Скажешь, когда поливать.
– Сильвен, не делай так больше!
– Не спрашивать?
– фэйри поднимает кувшин. – Ладно.
И без предупреждения окатывает меня горячей водой. А потом смеётся, глядя на мокрую и, несомненно, жалкую недорусалку. Суёт мне кусок чего-то твёрдого и душистого.