Ты для меня?
Шрифт:
Дышать становилось все труднее. Жаркие объятия вдруг стали напоминать стальные тиски, из которых необходимо было выкарабкаться. Вырваться…всеми силами.
…Прежде чем оказаться на моем члене, они предельно четко осознают, и принимают все условия. Мне нужна лишь разрядка. Ни чувства, ни верность, к этому списку не прилагаются. Впрочем, и от них ничего подобного не требую…
Кажется, у нее начался самый настоящий истерический припадок.
Он, только что предложил ей стать его…подстилкой,
Она рассмеялась бы Давыдову в лицо, если бы не подступившая к горлу желчь.
С*ка! Словно без ножа резал.
— Нет! — Секунду спустя, уверенно уперлась ладошками в крепкую мужскую грудь, выражая протест. — Нет! И еще раз, нет! Ты постарался на славу — все по полочкам разложил, все доступно объяснил. Только вот, подобная…связь не для меня. Вообще не впечатлила перспектива!
Чужое горячее дыхание опалило изгиб шеи:
— Помнится, четыре дня назад — когда пришла за подписью в мою спальню — ты твердила, что отношения тебе не нужны. Не интересны. — Никогда еще его голос не звучал столь мягко и соблазнительно. Обволакивал, будто нежнейший кашемир. Ее голова начала медленно кружиться, от нахлынувших эмоций. Или, просто воздуха не хватало? — Так и мне они на хр*н не сдались!
Фыркнула, возмущенная до предела такой постановкой вопроса:
— Ты понял так, как сам того захотел! — Сильнее надавила на его грудную клетку, пытаясь отрезвить. — Мне нужны отношения! НУЖНЫ! Просто, сейчас я к ним не готова, морально…
Герман не слушал более — поглотил ее возмущенную тираду, очередным жестким, и вместе с тем, чувственным поцелуем. Сердце бешеными ударами гоняло по венам бурлящую кровь. Колени предательски дрожали.
Она держалась. Из последних сил цеплялась за остатки разума, и старалась не отвечать. Но когда его рука бесстыдно и по-хозяйски забралась под блузку, миновав белье, девушка сдалась. Простонав, вцепилась острыми коготками в мужскую шею, притягивая ближе.
Давыдов наоборот отстранился:
— Ну, же! — Настаивал. — Соглашайся!
— Нет…ты спятил?
— Будет так сладко, маленькая! Так бесконечно хорошо! На мне…и глубоко в тебе.
Перейдя к более активным действиям, подхватив Леру под бедра, усаживая на свой рабочий стол. Торопливо вклинился между женских бедер.
Он был дико возбужден. И бесконечно зол.
В безумном взгляде, тронутом поволокой, в равной степени плескалось и то, и другое. Мужчина провел указательным пальцем по ее пухлым губам, слегка растягивая их.
— Чего ты хочешь за доступ к своему телу?
Может и пытался казаться спокойным, только девушка чувствовала, как сильно его трясет от едва сдерживаемого гнева.
— Отношений? Верности? Или, сразу в ЗАГС?
Лера готова была истерически хохотать.
Впрочем, так и сделала: рассмеялась прямо ему в лицо.
— ЗАГС явно лишний в этом списке.
В первую очередь, себя не понимала!
Ну,
Он-то прекрасно знал, чего хотел, и шел напролом к своей цели.
А, она? Почему так страдала от его слов?
Почему до сих пор не ушла, и позволяла прикасаться к себе?
Давыдов навис над ней айсбергом, тяжело дыша.
— Тогда в чем дело?
— Серьезно не понимаешь?
— Я понимаю, что ты таешь в моих руках, — осадил грубо, — и хочешь меня, ничуть не меньше. И как бы не упрямилась, все равно…Мечтаешь. Быть. Мною. Оттр*хана!
Так гадко стало вдруг. Словно в грязи извалялась. И обидно.
Герман был прав. Небывалая злость вспыхнула в сознании. Злость на себя!
Ведь это ее предавало собственное тело. Ее!
Пришла пора включать, наконец, мозг. И уносить ноги.
Не удостоив его ответом, спрыгнула со стола, и направилась к выходу. Но, и двух шагов сделать не успела. Грубо схватив за локоть, Давыдов развернул лицом к себе.
— Не так резво. Мы не договорили.
— Может ты и недоговорил, а вот я уже все сказала!
Как еще под его испепеляющим взглядом не свалилась замертво?
— В чем разница?
— Не понимаю, — с шипением дергала рукой, пытаясь вырваться из его захвата, — о чем…
— Значит, тр*хаться со мной, на грязном полу, вообще без каких-либо договоренностей, ты можешь! — Он хорошенько ее тряханул, едва себя контролируя. — Но, стоит…
— Не сравнивай! То была случайность!
— Ах, случайность? Ладно. Тогда, ответь мне на вопрос, — ослабил хватку. Предоставил временную свободу. — Только, честно! Соврешь — пойму, и проверю.
Лера приготовилась ко всему. Даже гордо плечи выпрямила, и брови нахмурила.
— Ты уже потекла от моих поцелуев? — Шепнул нежно, и до ужаса хрипло. — Уже мокрая?
Поперхнувшись воздухом, ошарашено уставилась на Давыдова, боясь даже пикнуть. Не выдержав, спрятала пылающие щеки в ледяных ладонях. От резкого контраста, по телу побежали мурашки.
— Чего притихла, трусишка?
Она не ответила. Пристыженно молчала. Умом понимала — глупо.
Но, как признаться, что действительно течет от его прикосновений?
Как признаться в этом человеку, которому нужно лишь ее тело?
Кто-то скажет — да, плевать! Чисто, для здоровья!
Лера не могла без чувств. Не умела.
Потому и не подпускала к себе никого, без малого, полтора года.
А его хотела! И подпустила бы. Бы…
Спустя пару ударов сердца, он вынудил ее открыть лицо — перехватил тонкие запястья, и развел руки в стороны.
Без резких движений. Очень плавно.
— Мы поступим следующим образом. — Мужчина полностью владел собой, в отличие от нее. — Случай у нас, прямо скажем…непростой, если учитывать давнишнюю дружбу наших семей, портить которую не имеем права.