Ты меня (не) спасёшь
Шрифт:
А иначе как назвать то, чему мы предавались в пустынной беседке, пока кому-то третьему подсаживали наши эмбрионы.
— Всё, пока довольно, — прошептал Олег, поцеловав меня в шею до лёгкой боли, вызывающей нестерпимое желание попросить что-либо подобное. Желательно, сильнее, глубже, так чтобы переполненная чаша выплеснулась наружу. Вся, без остатка.
— Надо вернуться, — он произнёс это таким тоном, с улыбкой, прекрасно понимая, что мучает меня. Как и то, насколько мне хорошо в его объятиях.
— Конечно, — прошептала я. Сбившееся дыхание никак не желало восстанавливаться, а тело остывать от не доведённых до финала ласк. Но, разумеется, здесь для них не время и не место.
Пока мы шли обратно, словно добрые друзья держали дистанцию, меня так и подмывало спросить: «А когда же?», но я буду терпеливой. Пусть Олег хорошо меня знает, я тоже не забыла его повадки. Если он решился на такой шаг, то доведёт дело до конца, а сейчас просто прощупал, в прямом смысле, почву.
«А если бы он захотел взять меня прямо там?» — мелькнула мысль, но я мысленно пожала плечами.
Конечно, без проблем. Только рядом с Олегом я становилась такой отчаянно смелой и безрассудной, перекладывая на него часть ответственности за всё, что с нами случается. Это удобно и временами просто необходимо любой женщине. Я не была исключением.
* * *
Когда мы вернулись, то оказалось, что ждать осталось совсем недолго. Вскоре Юля в сопровождении доктора вышла к нам со слегка смущённой улыбкой:
— Я честно буду соблюдать все рекомендации, — пообещала она, обращаясь ко мне лично.
— И что теперь? — Олег спросил молодого доктора, на что тот сразу ответила:
— Ждать 2 недели, потом Юлия Сергеевна сделает тест, и будет видно, удалась ли пересадка. Так же мы прописали пациентке таблетки прогестерона, это гормон, способствующий лучшему прикреплению эмбрионов в эндометрии.
Я слушала всё это, а сама ловила себя на том, что смотрю, какие взгляды Юля бросает на Олега. Что она испытывает? Надежду, благодарность или думает, что пока наш с ним ребёнок будет расти в животе, она сможет привязать чужого мужчину к себе, а уж с его поддержкой в дальнейшем решить свои проблемы?
А что, вполне логично. Забрать ребёнка силой я не смогу, а с деньгами и помощью Олега они вполне смогут воспитывать моего малыша вместе.
У меня почва ушла из-под ног. Нет, надо остановиться и не фантазировать бред. Олег не кинет меня, он не такой. Я уже нахожусь в таком напряжении несколько месяцев, что и до психушки дойти можно, если не остановлюсь.
Олег попрощался с доктором, и мы втроём направились к его машине. Искоса я наблюдала за Юлей.
Она вела себя так, будто уже находилась на последних сроках беременности. Ступала аккуратно, на ступеньках держалась за перила, смотрела мягко и глупо улыбалась, бросая на нас робкие взгляды из-под ресниц. Словом, продолжала меня бесить.
Обратно мы с ней тоже сидели рядом, но уже и не делали попыток поговорить. Думаю, она тоже поняла моё настроение, а может, списывала его на нервозность.
— Подожди здесь, я провожу Юлю, — бросил Олег через плечо, когда припарковал машину во дворе многоэтажки. Конечно, это не район Арбата или Остоженка, не Патриаршие пруды, но, чёрт побери, Замоскворечье! Мог бы поселить её и куда подальше.
Пока я сидела и ждала бывшего, сжимая и разжимая пальцы, приходилось мысленно себя успокаивать: ничего, ей так будет удобно, недалеко от метро, Юля будет вынашивать нашего ребёнка, вот Олег и создал ей такие условия. Только по этой причине.
Но на душе всё равно было неспокойно. Когда моё терпение закончилось, и я уже схватилась за телефон, чтобы позвонить, то Олег вернулся.
Глава 19. Только ты, я и призраки прошлого
— Не хочешь пересесть вперёд? — спросил он первым делом, обернувшись ко мне.
Я отрицательно покачала головой.
— Нет, останусь здесь. Отвези меня домой, голова раскалывается.
Отчасти это было правдой, да и настроение испортилось. Пока не буду говорить ему, но если Юля не забеременеет в этот раз, попрошу Олега найти другую суррогатную мать. А чтобы он не посчитал меня взбалмошной истеричкой, прикроюсь благовидным предлогом.
Можно будет даже попросить Виктора Степановича обосновать мои страхи медицинскими терминами. Я же слышала, что у конкретной женщины может оказаться недостаточно пышный эндометрий в матке, чтобы эмбрион закрепился.
Об этом, сцепив руки между собой, я и думала всю дорогу. Олег тоже не лез ко мне с разговорами. Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, чтобы успокоиться. Нет, лучше бы у Юли всё получилось. Я так долго этого ждала. Надо верить людям, надо, несмотря ни на что.
— Всё, вот мы и на месте. Пошли! — наигранно бодро произнёс он, припарковав машину в незнакомом дворе.
— Это не мой дом, — возразила я, оглядываясь по сторонам через стекло боковой двери. — Куда ты меня привёз?
— К себе. Не помнишь? Мы уже здесь однажды были?
Олег открыл дверь и помог мне выйти. Он вообще был галантным мужчиной, при всей своей жёсткости, доходящей порой до цинизма, это мне в нём и нравилось.
Да, я помнила, многоэтажка с консьержем, просторная квартира на двенадцатом этаже и эти жуткие белые занавески в мелкий цветочек. Наверное, бывшая жена оставила как напоминание о себе.
Он помог мне снять пальто и обнял за плечи, так крепко прижав в к себе, что у меня перехватило дыхание. Говорить не хотелось. Я боялась спугнуть то, что сейчас намечалось между нами. Мы оба взрослые, свободные, связаны общим делом, так почему бы и нет?
И все мысли о его бывшей жене, моём бывшем муже, Юле и прочих не самых приятных для меня особ вылетели из головы.
В следующую секунду его губы коснулись моих, а потом, осмелев, что не встретил сопротивления, язык нетерпеливо раздвинул их, и моё тело будто охватил огонь, колени предательски задрожали, а голова закружилась, как от двух бокалов шампанского.