Ты моя, Эмилия
Шрифт:
На пороге собственной персоной стоит герцог Колчестер и хмурым взглядом оглядывает стеллажи, лекарства и пустое место продавца.
Вытерев руки о передник, спешу за прилавок, стараясь сохранить невозмутимость, хотя от страха дрожат руки. Что ему нужно тут? Какая нелегкая принесла столь важную птицу в нашу провинциальную аптеку?
А потом страх накатывает новой волной, - вдруг, я ошибусь, ляпну что-нибудь не то, и он заподозрит, что я не отсюда? В глазах темнеет от ужаса, но я стараюсь взять себя в руки. От того, как я себя веду, зависят
– Доброго дня, ваша светлость, - излучаю доброжелательность и радушие, несмотря на то, как смотрит на меня этот человек с волчьими глазами. По-видимому, он меня узнал и даже очень.
– Где Амадеус Биггс? Он мне нужен, - резко бросает герцог, заставив меня внутренне сжаться.
Так, Эми, не дрейфь. Ты сегодня смотрела в глаза смерти и почти целовалась с опасной зверюгой, что тебе какой-то Дориан ан Риель!
– Мастер Амадеус отправился в городское управление сообщить, что в колчестерском лесу появились волки, больные лисмой, - четко рапортую я, стараясь, чтобы дрожь в голосе не была заметна.
Его светлость хмурится еще больше.
– Видно мы с ним разминулись, - бурчит он себе под нос и выходит. А я облегченно перевожу дыхание. И зачем он заходил за дядюшкой Мади? Какие дела могут быть между простым аптекарем и братом короля?
Озадачено кусаю губы, уставившись на закрывшуюся дверь, пока не слышу из подсобки звук, как правило, сопровождающий, сбежавшую из кастрюли на плиту воду, и кидаюсь туда.
А там, принявшись за работу, на время забываю о недавнем загадочном посетителе, пока не возвращается дядюшка Мади.
– Вас искали, - высунув нос из-за шторки, возвещаю, как только замечаю входящего мужчину.
Амадеус снимает плащ, вешает его на крючок возле двери и направляется ко мне в подсобку.
– Надо же? И кто это был?
– интересуется он, споласкивая руки под краном.
– снова мистрис Диккинс, у которой в очередной раз разыгралась мигрень?
– А вот и не угадали, - закусываю изнутри щеку, дабы не выдать своего волнения.
– Герцог Колчестер.
На лице аптекаря не вздрагивает ни единый мускул, впрочем, за бородой особо и не разглядишь.
– Он меня нашел, - отвечает он и замолкает, делая вид, что сосредоточенно вытирает руки полотенцем.
Мне очень хочется расспросить дядюшку о причинах сего странного визита, но колокольчик над дверью зовет меня в зал, и я отправляюсь на привычное рабочее место.
Люди идут косяками, друг за дружкой, и я едва успеваю их обслуживать, несмотря на помощь самого Амадеуса, который выкраивает пару минут, чтобы тоже подсобить с покупателями в перерывах между готовкой заказанных снадобий. Такое ощущение, что не лето на улице, а самая настоящая зима, когда простуды, ушибы и переломы обычное явление.
К концу дня я себе напоминаю выжатый лимон и не могу не то, что говорить, а даже шевелиться. Благо аптека находится недалеко от дома, и мы, закрыв двери на замок, медленно отправляемся в его сторону, уже предвкушая горячий ужин и теплую, уютную постель. Но на полпути дорогу нам преграждает мистер Андерсон, наш башмачник, который нечаянно во время выполнения очередного срочного заказа, нанес себе глубокую рану. Мастер Амадеус, возвращается с ним в аптеку, а меня отправляет домой, заверив, что ему помощь не нужна. Наложить шов и продезинфицировать рану он вполне может и сам.
Пожав плечами и попрощавшись с мужчинами, продолжаю уже свой путь одна. Но, пройдя пару шагов, растерянно замираю от четкого ощущения взгляда в спину. Испуганно оглядываюсь, но ничего не замечаю, хотя в тени мне на минуту кажется, что я вижу отблеск уличных фонарей в желтых глазах черного волка.
В страхе передергиваю плечами и ускоряю шаг, чувствуя нарастающее напряжение, а когда показываются призывно светящиеся окна дома, чуть ли не бегом кидаюсь к его двери. И только лишь захлопнув ее за собой, облегченно выдыхаю.
«Да, Эми, а нервишки-то у тебя пошаливают», - внутренне хмыкаю я и, скинув плащ, прохожу в столовую, где уже Мари и Еся накрывают на стол.
– Мамочка, - кидается мне на руки дочь и повисает на мне, как маленькая обезьянка, обхватив руками за шею, а ногами за талию.
– Я так скучала!
С наслаждением прижимаю к себе хрупкое детское тельце и целую ее в румяные щечки.
– И я по тебе безумно соскучилась, дорогая!
Все еще обнимая Сеню, встречаюсь взглядом с Мари.
– Как ты, Эми?
– с беспокойством спрашивает она.
Видно, что нападение на меня затронуло и ее душу.
– Все хорошо, - спешу ее заверить, и совсем не упоминаю о своих недавних страхах и ощущениях, дабы не волновать милую женщину. А затем и вовсе перевожу разговор на другую тему.
– Мастера Амадеуса по дороге перехватил мистер Андерсон, - сгружаю Есению на пол и принимаюсь помогать сервировать стол.
– Он, конечно, заверял меня, что быстро справится, но вы же знаете мистера Андерсона. Он еще полчаса дядюшке Мади будет на жену жаловаться и в паб приглашать пропустить по пинте эля.
Мари снисходительно улыбается, водружая на стол блюдо с запеченной курицей.
– Ну, пускай сходят, пообмывают женам косточки. Иногда джентльменам это нужно не менее чем дамам.
– Ох, тетушка Мари, вы прекрасно знаете, что дядюшке Мади грех на вас жаловаться. Да и он никогда бы себе такого не позволил. Хотя не всем, конечно же, так повезло со вторыми половинками, как ему.
Мариэн смущенно машет рукой и краснеет от удовольствия.
Амадеус все-таки не поддается на уговоры башмачника и вскоре является на ужин, который проходит в веселой и дружественной атмосфере. Тему распространяющейся в волчьей популяции болезни мы старательно избегаем, дабы не напугать Есению, и предпочитаем разговаривать на отвлеченные темы, пока усталость не разгоняет нас всех по кроватям.