Ты моя, Эмилия
Шрифт:
Во внимании он, как же! Вот уверенна, сейчас я выскажу все, а с него как с гуся вода… Ладно. Попытка ни пытка.
– Дориан, - засунув бинт в чемоданчик, стою напротив него, слегка запрокинув голову.
– Я, скажем так, немного в замешательстве. Вы постоянно что-то мне приказываете, при чем вмешиваясь в личное пространство. Я ваш врач, на данный момент, но решать, когда мне идти спать, что есть и в каком количестве, а так же прочие вопросы, которые, дожив до двадцати двух лет, я благополучно решала сама, по-моему, это уже слишком.
Колчестер хмыкает, откровенно потешаясь моим возмущением.
– Возможно, - меряет он меня нечитаемым взглядом.
– Но, поскольку от вашего здоровья, благополучия и самочувствия непосредственно зависит и ваша работа, которой на данный момент являюсь я, то…
Я вздергиваю брови, ожидая окончания предложения.
– То?
– То ничего удивительного, что я вмешиваюсь в вашу личную жизнь. Мне нужен здоровый, как я уже говорил, компетентный и сосредоточенный на моей проблеме специалист,- как нерушимая скала отстаивает свою правоту его светлость.
– И я считаю, что работа будет выполнена из рук вон плохо, если мой врач будет отвлекаться на урчание голодного желудка, попеременно зевая от усталости и страдая от прочих неудобств.
Вот сейчас у меня было такое ощущение, что мои услуги не просто купили, а меня всю приобрели, как вещь, и пытаются со всей возможностью беречь строптивое имущество.
Сердито сверкаю глазами, думая, что ответить на данную тираду. Колчестер стоит напротив, сложив руки на груди, с нескрываемым удовольствием ожидая моего ответа. У-у-у-у! Тиран! Поверить не могу, что всего минуту назад я на него залипла. Фу! Гадость-то какая! Спасибо тебе, Господи, что так быстро прочистил мозги!
Громкий стук в дверь прерывает наши гляделки, а герцог, отведя, наконец, взгляд от моей особы, гневно кричит куда-то в сторону:
– Я же сказал, никого не пускать! И не мешать нам!
Его голос похож на рык дикого льва и пробуждает во мне желание залезть куда-то под софу и не вылезать от туда, пока его светлость не успокоится. А я еще этого зверя дразнила давеча. Горе мне с моим болтливым языком.
За дверью тоже наступает тишина, а спустя минуту слышится робкий девичий голосок:
– Ваша светлость, тут леди Гортензия срочно требует поговорить с мисс Эмилией.
Затем говорившая затихает, слышится возбужденное шушуканье и голосок добавляет:
– Вопрос жизни и смерти!
Во все глаза смотрю на его светлость, недоумевая, что это за такой вопрос сверхважный, как будто он может знать ответ. Тот, в свою очередь, сердито хмурится на дверь, словно стоящие за ней люди могут увидеть и оценить степень его недовольства. Дверь невозмутимо ограждает нас от жаждущих общения со мной графинь.
– Ваша светлость?
– пищит снова девушка, обеспокоенная долгим молчанием Дориана.
– Да-да, входите, - тряхнув головой, наконец, позволяет Колчестер.
– Мы все равно уже почти закончили.
Оплот нашего уединения медленно приоткрывается, и в ту же секунду, оттолкнув с дороги служанку, в гостиную врывается Гортензия. Ее цепкий взгляд пробегает по полурасстегнутому вороту герцогской рубашки, а также моему перекошенному платью, которое я так и не успела поправить после лазанья на коленях под столом, и ее губы сжимаются в тонкую линию. Вспыхиваю аки маков цвет, моментально догадавшись о чем она подумала, и получаю в награду осуждающий взгляд, оскорбленной в ее лучших чувствах, вороны.
Торопливо принимаюсь приводить себя в порядок, краснея еще больше, а герцог ледяным взором одаривает Гортензию.
– Будьте добры, леди Савидж, потрудиться впредь нас больше не беспокоить в таких случаях, - холодно цедит сквозь зубы мужчина.
– Я желаю, чтоб пока мисс Эмилия выполняла свою работу, нас никто не тревожил. Вы мешаете и ей, и мне. А если последствия ваших визитов скажутся на результате усилий мисс Ливитт, я буду очень недоволен.
Гортензия в испуге бледнеет и хватается рукой за сердце. Мне тоже становится не по себе. Умеет Колчестер нагнать страху.
– Засим разрешите откланяться, - застегивает пуговицу на сорочке его светлость и, обернувшись ко мне, добавляет.
– Мисс Эми, ваши услуги потребуются также вечером. Будьте готовы.
Как-то двузначно прозвучали эти его слова ввиду последних событий. Нарочно или случайно он произнес их именно так?
– До свидания леди!
– слегка наклоняет в прощальном жесте голову Колчестер, собравшись уходить.
Едва соображаю пробормотать что-то в ответ и присесть в книксене, выдержки графини хватает только на то, чтобы посторонится и выпустить его рассерженную светлость из комнаты.
Я, проводив Дориана взглядом и дождавшись пока за ним закроются двери, перевожу глаза на Гортензию, вопросительно подняв брови. С ума сойти, как любопытно, что она мне сейчас выдаст.
– Мисс Эми, я бы хотела поговорить о вашем поведении, - задирает подбородок ворона.
О моем поведении. Интересно. Что же в нем вызвало у достопочтимой леди такую реакцию? Помимо сегодняшних событий, естественно…
– Я вас слушаю, - присаживаюсь на софу, подозревая, что разговор будет долгим и утомительным.
Графиня глазами приказывает, незаметно пристроившейся возле двери, служанке выйти, и когда та исчезает, принимается буравить меня хмурым взором.
– Его светлость попросили меня быть вашей компаньонкой и следить за нравственностью в его доме, - гордо заявляет она.
И что ж ей показалось безнравственным?
– А вы!
– тут грудь леди вздымается от возмущения, натягивая ткать платья, что кажется, оно вот-вот разойдется по шву.
– А я?
– вопросительно смотрю на нее.