Ты моя, Эмилия

Лис Алеся

Дядюшка еще что-то говорит, на этот раз уж очень понизив голос, и я не слышу ни словечка, как, впрочем, и то, что отвечает Колчестер. Потом голоса и вовсе стихают.

Поспешно отхожу от двери, принимаясь готовиться к процедуре, но пылающие щеки выдают меня с потрохами. Герцог замечает их сразу, как только заходит, но ничего не говорит, лишь понимающе хмыкает и начинает раздеваться.

Рана выглядит все также. Наношу обильным слоем мазь, накладываю стерильную повязку и снова аккуратно завязываю бинтом. Получите - распишитесь, как говорится…

– Благодарю,

Эми, - глаза Дориана сейчас напоминают расплавленное золото, а кожа кажется обжигающей под моими руками. Неужели снова жар?

– Не стоит… - прикладываю ладонь к его лбу и с облегчением убеждаюсь, что температура нормальная.

Отворачиваюсь, пока он натягивает сорочку, и складываю инструменты на поднос.

– Вы можете меня и не провожать, - прислушиваюсь к тихому шороху одежды, пытаясь понять, на каком этапе одевания сейчас находится мой пациент.
– На улице довольно-таки светло и мне ничто не угрожает…

– Я настаиваю, - хрипло отвечает его светлость.
– Тем более что я так и не извинился перед вами. Вчера у меня не получилось проконтролировать ваше возвращение, но Фремптон получил выговор за то, что вам пришлось ночью идти пешком через весь город домой. Вас должны были отвезти.

Пожимаю плечами, продолжая возиться с инструментами. Я не знаю, как реагировать на эти слова. Фремптона немного жаль, теперь понятно, почему он с утра смотрел на меня волком. Но мне и в самом деле пришлось топать ночью по пустынному городу. Я была слишком уставшая и обеспокоенная состоянием и самого герцога, и родных, которые ожидали меня дома, и не думала тогда о собственной безопасности. А ведь где-то там скрывается преследующий меня волк, которого я видела уже не единожды собственными глазами, кто б там, что б там не говорил.

Быстро собираюсь, закрываю аптеку, и мы поворачиваем в сторону моего дома. Сегодня поразительно чудесный вечер, теплый и спокойный. Множество горожан прогуливаются тротуаром, наслаждаясь окончанием рабочего дня. Нашу парочку провожают удивленными, а некоторые и завистливыми взглядами. С радостью бы поменялась местами, например, с мисс Фицджеральд, которая, кажется, во мне сейчас дыру прожжет своим гневным взором или с вдовствующей Сесилией Лемонд, окидывающей Дориана голодным взглядом хищницы. Мне неловко и неприятно от такого внимания, но я гордо задираю подбородок, хотя и стараюсь держаться от Колчестера на почтительном расстоянии, никоим образом не показывая, что у нас отношения намного ближе, чем у случайных знакомых.

Вот и дом, хотя мне показалось, что дорога к нему заняла намного больше времени, чем обычно. Под крышей крылечка уже зажглись желтые фонарики, а сумерки основательно сгустились, придав окружающему пейзажу налет сказочной загадочности и волшебства.

– До завтра, Эми, - целует мою руку Колчестер, но отпускает не сразу, задержав на доли секунды в своих ладонях и чуть заметно, едва-едва дотрагиваясь, погладив большим пальцем выступающие костяшки фаланг, настолько легко и не весомо, что я убеждаю себя в том, что мне это показалось.

Скрипнувшая калитка соседского двора, заставляет меня прийти в себя. На дорогу выходит сэр Габриэль Волдо и провожающая его Корделия Смайт. А он что тут забыл?

Гость наших любезных соседей в замешательстве останавливается, явно не ожидав увидеть герцога возле нашего дома. Мужчины, несомненно, узнают друг друга, обмениваются скупыми холодными кивками и странными непонятными преисполненными ненавистью взглядами. Таким же колючим подозрительным взглядом льдистых прозрачных очей удостаиваюсь и я.

– Ваша светлость, - наконец, первым склоняет голову в приветствии Габриэль.
– Мисс Эмилия.

Дориан лишь слегка кивает, я вымученно улыбаюсь и закладываю руки за спину, а то, не ровен час, и этот примется их лобызать. Мне уже хватило подобных любезностей. Вот пугает меня этот Волдо, прям до дрожи. Что-то есть такое в его взгляде, опасное, неестественное, искусственное, как будто на тебя смотрит не человек, а пластмассовая кукла.

У меня нет и малейшего желания оставаться в этой теплой компании, поэтому, узрев первые признаки того, что уважаемая Корделия намеривается затеять светскую беседу, быстро, буквально на гране приличий, прощаюсь со всеми и скрываюсь в доме. Мне еще с дочерью предстоит разговор. А эти пускай развлекаются и разбираются между собой. В том, что между графом и сэром Габриэлем есть какой-то давний конфликт, не сомневаюсь ни на грамм.

Ужин проходит в напряженном молчании и обменом тревожными беспокойными взглядами. Я понимаю, что Мари и Мади переживают, причем не столько за свое благополучие, сколько за меня и Есению. Если уж я стала им как родная за этот небольшой отрезок времени, то про Есю и говорить нечего. К ней старички относились, как к любимой внучке, не меньше. И защищать бы стали как родное дитя, даже от графа. Не решаюсь затрагивать деликатную тему своего отъезда за трапезой и откладываю на потом, приступая к ней уже непосредственно перед сном.

– Есь, нам нужно поговорить, - усаживаюсь на краешек кровати дочери. Моя малышка, наконец, под уютным теплым одеялом устроилась на ночь, а я зашла пожелать ей сладких снов, как делаю это всегда, как только появляется возможность.

– О чем, мамочка, - распахивает любопытные серые глазки Еси, всем своим видом демонстрируя небывалую сосредоточенность и внимательность.

Приглаживаю рукой непокорные вихри доченьки и расправляю длинные светло-русые локоны на подушке. Вот какие вымахали, скоро до пят будут.

– Мне нужно будет на несколько дней уехать, - поджимаю губы, стараясь подобрать наиболее подходящие слова.
– Так сложились обстоятельства… А ты останешься с Мари и Мади.

– Тебе нужно уехать из-за черного дяди, который болеет, да?
– хмурит светлые бровки мой ребенок. М-да… Чего-чего, а проницательности ей не занимать.

– Тебе это снова химера сказал?
– стараюсь подыграть ее детской фантазии. Помню, у меня маленькой тоже был выдуманный друг… И перевожу взгляд на серого кота, уставившегося на меня своими большущими голубыми глазами.