Ты моя, Эмилия
Шрифт:
– Эми, прошу. Я не могу сейчас… уйти. Есть… дело… которое я обязан закончить. Но потом…
Он выглядит таким… таким настойчивым, таким отчаянным, и таким убедительным, что я просто не могу отказаться, хотя даже не представляю, хватит ли у меня сил и умений сделать то, о чем он просит.
– Я попробую, - закусываю губу.
– Но сейчас позовите кого-нибудь. Мне, правда, необходима помощь.
Герцог, заметно расслабившись, дергает за неприметный шнурок, висящий возле кресла, а через несколько минут в комнату степенно входит Жердь, хотя я не слышала никакого сигнала.
– Мисс Эми, это Фрэмптон, со всеми просьбами и вопросами можешь обращаться к нему, а уже он разберется.
– Фрэмптон, это мисс Эми, мой врач. Делай все, что она попросит, - представляет и меня в свою очередь Дориан, дабы ни у кого не возникло сомнений о моем статусе.
– Слушаюсь ваша светлость, - невозмутимо отвечает Фрэмптон и переводит подозрительный взгляд на меня.
– Очень приятно, - бормочу, не зная как себя вести с мужчиной. С одной стороны Фрэмптон, как его должность называется, камердинер вроде? А может компаньон? Или просто слуга? Я же будто стою на ступеньку выше, ибо приглашенный специалист. Но вот с другой стороны, мы вдвоем служим герцогу, и как бы равны по положению. Растеряно сжимаю подол платья в руках, но книксен не делаю. Фрэмтон, так вообще ограничивается легким молчаливым поклоном. Ну и фиг с тобой.
Беру себя в руки, обрисовывая состояние его светлости, естественно не упоминая об укусе. Прошу принести артефакт для измерения температуры, приготовить жаропонижающий отвар и поить им его светлость всю ночь, хотя бы по чайной ложечке, но регулярно.
По выражению лица Жерди так и не понимаю, внял ли он моим инструкциям, во всяком случае, будем на это надеяться. А мне уже домой пора. Завтра с утра нужно будет в аптеку забежать и приготовить антисептическую мазь на основе плесени и попробовать воздействовать ею на рану, вдруг поможет местный антибиотик.
Фрэмтон идет исполнять мои указания, я тоже прощаюсь с его светлостью, после того, как измеряю с помощью местного градусника температуру, убеждаясь, что она не критически высокая, и собираюсь домой.
За ворота замка меня беспрепятственно выпускают, и я оказываюсь на дороге одна. Благо луна все также продолжает светить и мост, по которому мне предстоит идти, виден как на ладони. А там дальше вверх по улице, миновать площадь с ратушей и почти дома.
Дорога занимает от силы пятнадцать минут, и половину ее я преодолеваю почти бегом. Часы на башне бьют полночь, когда я как раз пробегаю мимо нее. Сердце колотится в груди как сумасшедшее, а я думать ни о чем не могу, кроме о том, как волнуются за меня мои домашние. Даже не представляю, что себе вообразили бедные Мади и Мари, наверно, места не находят, переживая и волнуясь.
Вот и наша калитка. Быстро отодвигаю засов и проскальзываю во двор, торопливо пробегаю по мощеной узкой дорожке, ведущей к крыльцу, поднимаюсь по ступенькам и толкаю входную дверь. Так и есть. На кухне горит свет. Не спят. Чувствую себя девочкой-подростком, которая, проигнорировав приказы матери, вернулась с дискотеки позже, чем полагалось.
На звук открываемой двери в прихожую выбегают тетушка и дядюшка.
– Эми? Где ты была?
– всплескивает руками Мариэн.
– Извините, - бормочу, стаскивая ботинки.
– Мне пришлось с одним из стражей провозиться намного дольше, чем я рассчитывала.
– Что-то серьезное, - хмурится Амадеус.
– Ем, не очень. Но пасту с плесенью я завтра сделаю. Мне кажется пошло заражение, - старательно избегаю углубления в детали.
– А как Сеня?
– Спит, - чуть понижает голос Мари.
– С Химерой. Она нам говорила не переживать за тебя, потому что ты помогаешь черному человеку.
Прячу глаза, пытаясь придумать, как выкрутится. Все же о том, что герцог ранен, рано или поздно узнают, и как раз сокрытие повреждений может вызвать подозрение, поэтому принимаю решение открыть частичную правду, хотя врать совсем не хочется.
– Все правильно, его светлость тоже был ранен, - киваю, отводя взгляд.
Они смотрят на меня одинаковыми подозрительными взглядами, но больше ни о чем не спрашивают. И вскоре я уже вижу десятый сон в своей постели, проигнорировав ужин и ограничившись лишь гигиеническими процедурами.
А утром меня осторожно будит взволнованная Мариэн.
– Эми, - осторожно трясет она меня за плечо.
– Просыпайся. За тобой приехали.
– Кто приехал, - с трудом открываю глаза и моргаю, прогоняя остатки сладкой дремы.
– Герцог Колчестер прислал карету, - закусывает губу взволнованная тетушка.
Герцог Колчестер? Карету? Зачем? Минуту пялюсь в потолок, разгоняя сонный туман в мыслях и недоумевая по поводу оказанных почестей. За окном хоть и утро, но все-таки довольно раннее, часов шесть — полседьмого, не больше. Что в такое время от меня нужно его светлости?
Ох! Сонливость мигом как рукой снимает. Дориан узнал, что мы из другого мира и сейчас меня увезут! Это первое, что приходит в голову, и я, с трудом выпутавшись из одеяла, тут же вскакиваю с постели. Но ноги от страха подкашиваются, и мне приходится обратно сесть на кровать.
– Эми, ты чего всполошилась?
– смотрит на меня круглыми глазами Мари.
Я пытаюсь унять накрывшую меня панику, и прикладываю ладонь к груди, где учащенно бьется сердце, как будто стараюсь таким способом успокоить этот частый взволнованный стук, набатом отдающий в ушах.
Так, нужно немедленно взять себя в руки. Вот откуда он мог это узнать? Ладно, подозрения у него были. Но тут в городе половина приезжих и у каждого второго за плечами какая-то темная история. К тому же не до меня ему сейчас, наверное, после укуса-то. Точно! Укус! Твою ж бахилу! А вдруг ему поплохело? А вдруг я что-то не то сделала? Ошиблась…
Снова вскакиваю и несусь в ванную комнату приводить себя в относительный порядок.
– Мари, - уже оттуда кричу, полируя зубы порошком, - Это из-за раны, наверное. Я мазь собиралась сделать, пенициллиновую, и занести. Не успела. Передашь Мади?
– Передам, не беспокойся.
– Ох, Мари, - на минуту прекращая бегать, как бешеный сайгак.
– Это же брат короля!
Черт! Черт! Черт! Что ж так не везет? Хватаю платье, быстро надеваю, застегнув все пуговки и расправив подол, скручиваю волосы в тугой узел. Затем, понимаю, что не надела чулки и уже на пороге разворачиваюсь, кидаюсь к комоду, извлекаю их на свет божий и натягиваю на ноги. Снова бегу к порогу, не обращая внимания на сбившееся дыхание, но меня останавливает тетушка Мариэн, хватая за плечи и заставляя посмотреть ей в глаза.