Ты моя, Эмилия
Шрифт:
– Решено!
– спустя пару минут уверенно заявляет герцог.
– В столицу отправлюсь экстренным порталом. Я им, конечно, не люблю пользоваться, но тут безвыходная ситуация. У вас есть несколько дней, чтобы пронаблюдать за моим состоянием и изучить ход болезни. А что не успеете, будете исследовать в уже там, потому что я беру вас с собой.
Что-о-о?! Нет. Быть не может. Я, видимо, ослышалась…
– Ваша св… Дориан, - как можно спокойнее говорю я.
– Не сочтите за грубость, но озвучьте еще раз ваши планы.
Глаза мужчины вспыхивают, но он послушно повторяет ранее оглашенные им же слова.
Нет. Не ослышалась. Таки собирается взять меня с собой. Но ведь как? Почему не спросил? Решил, значит. А я?
– Это невозможно, - складываю руки на груди, всем своим видом демонстрируя протест.
– Ошибаетесь. Еще как возможно. И не просто возможно, а осуществимо, в чем вы и убедитесь в ближайшие дни, - хмыкает мой собеседник.
– Но мне, право, интересно услышать причину, по которой вы считаете это невозможным.
Вот значит как? Чуяло мое сердце, что этот герцог принесет мне проблемы.
– Ну, во-первых, у меня дочь. Как я ее оставлю тут одну? С собой тоже взять не могу, сами понимаете, - начинаю перечислять, надеясь на благоразумие этого индивида.
– Во-вторых, моя работа. А в-третьих, вы все решили за меня, и это не совсем этично с вашей стороны, разве нет? Я думала, что рабство в Алигии давным-давно отменили…
Хмуро смотрю на Колчестера, в то время как он очень внимательно и спокойно выслушивает мои аргументы. Не лицо, а маска. Ни одной эмоции не прочесть.
– Позвольте развенчать ваши, так называемые, аргументы, - чуть кривовато улыбается мой собеседник.
– Есения, не грудной ребенок и вполне может обойтись без матери несколько дней, к тому же за ней легко могут присмотреть ваши, так называемые родственники. Во-вторых, это же касается работы. Пару дней мастер Амадеус успешно может справиться и без своей помощницы, справлялся же он как-то до этого. И, в-третьих, помилуйте, какое рабство? Его, действительно, в Алигии нет и в помине. А я ничуть вас не заставляю. Просто уверен, вы сами захотите поехать.
Скептически вздергиваю бровь. Он что, всерьез так думает? Нет, я, конечно, сочувствую ему, и мне искренне жаль, что с ним такая беда приключилась. Но своя сорочка, как говорится, ближе к телу. У меня на первом месте Есения и ее безопасность. А у Колчестера, уверенна, найдется не менее компетентный врач, которому он сможет доверять гораздо больше, чем мне. Так что его желание выглядит, как каприз, ей Богу.
– Да-да, не удивляйтесь, - между тем продолжает Дориан ан Риель, игнорируя мой скепсис.
– Вы едете со мной в Ладэн, а я… перестаю докапываться до вашего прошлого. Ведь вы совсем не из Торна, и мы оба это прекрасно знаем…
На меня словно ушат холодной воды выливают. Если б я не сидела, то тут же упала бы, потому, как по телу внезапно разливается слабость, ноги начинают дрожать, а к горлу подкатывает липкий тошнотворный комок.
– Так что, Эми? Хотите со мной в столицу?
– победно блестит глазами этот… поц.
Просто горю желанием! Стискиваю зубы, чуть ли не до хруста, и киваю, взглядом показывая все, что я думаю о таких методах. Эх, надо было в овраг сбросить его безвольную тушу, а я тащила, из сил выбивалась. И вот тебе награда, Эми. Кушайте, не обляпайтесь!
– Тем более, - вещает дальше его светлость.
– Что один из вопросов, который я еду решать в Ладэн, как раз и вас касается. Вы же ратовали за внесение поправки в закон о возрасте актантов патруля, который участвует в закрытии разрывов?
Подозрительно щурюсь. Это он так пилюлю решил подсластить?
– Я вас поняла, Дориан. Я могу идти?
– поднимаюсь с дивана и старательно расправляю складки на платье, чтобы не встречаться глазами с мужчиной, а то не приведи Всевышний, сболтну то, о чем вскоре пожалею. А с такими людьми не стоит забываться. Эх, Грибоедов, Грибоедов, как же ты был прав…
Герцог поднимается вместе со мной и буравит меня внимательным взглядом.
– Я вас отвезу, - безапелляционно заявляет его светлость. Не сдержавшись, невольно вскидываю на него взгляд.
– Вы про мазь какую-то говорили, которая мне очень нужна. Как раз и заберу.
– Она может быть не готова… - смотрю исподлобья.
– Ничего. Я подожду, - криво улыбается Дориан.
Подождет он. Какой молодец!
В карете мы едем молча. Я сосредоточенно смотрю в окно, подчеркнуто не обращая внимания на этого… херцога, он тоже не высказывает желания общаться со мной на светские темы. На первый взгляд и не скажешь, что у моего спутника весьма опасное ранение. Выглядит он, как всегда - сосредоточенным, мрачным, молчаливым, разве что слегка бледным. Но это можно списать на усталость и напряжение предыдущих дней. Все ж не на курорт в Холей ездили.
Когда экипаж останавливается возле аптеки, поспешно, не дожидаясь лакея, сама отворяю дверцу и спрыгиваю на землю. Мне не терпится оказаться подальше от этого тирана, хотя и понимаю, что мое демонстративное поведение может не понравиться его светлости. На самом деле мне обидно до слез, что наша с Сенькой жизнь зависит от какого-то аристократишки, будь он не ладен. От одного его слова может рухнуть то, что мы так старательно возводили, да еще и навести беду на добрейших Мари и Мади.
Звук наддверного колокольчика музыкой разливается по помещению и чудесным образом успокаивает меня. Так, Эми, дыши глубоко, считай до десяти, медитируй на звезды, все что угодно, только не сорвись. С такими людьми не шутят.
– Эми, родная, - заслышав звон, в зал выходит Амадеус, облаченный в рабочий халат.
– Мне Мари все передала. Мазь уже готова.
Вздыхаю с облегчением, радуясь, что проведу в обществе Колчестера меньше времени, чем рассчитывала.
В это время колокольчик звякает еще раз, и я буквально спиной чувствую присутствие Дориана. Его мощная звериная аура заполняет собой все помещение, мешая мне даже вдохнуть воздух, который в его присутствии кажется вязким словно патока. Какая удача, что дядюшка успел сделать лекарство.