Ты моя надежда

Винтерс Уиллоу

Я кладу их на место, и в этот момент мои глаза поднимаются к верхней полке. К верхнему отделению сейфа, где лежали фотографии, прислонена тонкая записная книжка в коричневом кожаном переплете. Я достаю ее, гадая, в чем бы он признался в переплетенном дневнике, и принадлежит ли он вообще ему. Я ожидаю найти имена и суммы в долларах. Или имена и номера счетов, что-то в этом роде. Информация, которая не имеет отношения к тому, что мне нужно.

Список адресов, который я вижу первым, я узнаю сразу. Это те, которые купил Андерсон, те, которые

были нужны моей компании. Но рядом с ними — столбцы цифр. Суммы в долларах от того, за что они были проданы на момент покупки, и сколько они, по прогнозам, будут стоить после того, как будут построены окружающие объекты.

У меня идет кругом голова, я не понимаю, почему это его интересовало. Они ему не принадлежат, и не продаются. Рядом с суммами в долларах указаны даты. Рядом с некоторыми из них несколько раз мелким курсивом было нацарапано слово, но разобрать его трудно. Я прищуриваюсь, мои губы шевелятся, пока я пытаюсь понять это.

Приобретено.

Он купил их. Это инвестиции. У него был план, и каждый играл свою роль. Но Андерсон не собирался продавать. Он ясно дал это понять во время моей единственной встречи с ним. Может быть, он знал, что недвижимость вырастет в цене. Или, может быть, он хотел больше денег.

Я пробегаю пальцами по списку цифр, пытаясь собрать воедино, какую коррупционную деловую сделку провели вместе эти двое мужчин, но именно тогда я натыкаюсь на что-то знакомое. Кое-что, с чем я близко познакомился за последние несколько недель.

В задней части блокнота есть несколько листов бумаги. Бумага, которую я бы счел элегантной при других обстоятельствах.

Но из-за этой статьи я чуть не потерял все.

Плотный кремовый пергамент ни с чем не спутаешь. Моя рука сжимается в кулак, когда я опускаюсь на задницу. Я ударяюсь спиной о дверцу шкафа, когда представляю, как отец пишет письма.

Практикуясь в почерке Эйвери. Планируя свой следующий шаг. Я был мишенью, и она тоже.

Это был он. Это всегда был он.

В этот момент на моем телефоне раздается сигнал тревоги. Джулс.

Глава 26

Джулс

Эмоции в ловушку сильно манят,

И выбора тебе там не дают.

А эти горькие слова?

Ведь не тобою сказаны они.

Они играют разумом твоим

И волею завладевают.

И гнев лишь к смерти приведет,

А страх убивает.

Пистолет оказывается тяжелым и чуть не выскальзывает у меня из рук, пока я медленно спускаюсь по ступенькам, стараясь не шуметь. Я вздрагиваю каждый раз, когда лестница подо мной скрипит. Слишком много шума. Руки вспотели, сердце бешено колотится, когда двигаюсь по лестнице, прислонившись спиной к стене.

Тук-тук-тук. В ушах отдается мое сердцебиение. Слишком громко. Я почти ничего не слышу, кроме постоянного ритма.

Я едва дышу. Бросаю взгляд на входную дверь, через витражное стекло которой проникает свет, а затем обратно на лестницу. Я задерживаю дыхание, пока не встаю ногами на холодную плитку в холле. Входная дверь находится в нескольких метрах от меня, но, когда я подхожу к ней, с другой стороны раздаются шаги. Ручка дергается, и мое сердце пытается вырваться из груди.

Кто бы это ни был, он не стучит и не звонит в звонок. Я жду мгновение, дрожа, сжимая пистолет изо всех сил, молясь, чтобы за дверью оказался тот, кого я знаю, но на другой стороне только тишина.

Мое сердце бьется сильнее, когда я тихо бегу по коридору, глядя вперед и оглядываясь назад каждые несколько секунд. Мне нужно сбежать через черный ход.

Закрытый задний двор не спасет меня, но я могу перелезть через забор и проскользнуть сквозь тонкую завесу леса прямо на переполненные тротуары города.

Так близко к защите, так близко к безопасности. Просто бежать.

Я останавливаюсь, крепко прижимаясь спиной к стене, затем подхожу к краю и заглядываю за угол в гостиную.

Там пусто, и до раздвижных дверей всего пятнадцать футов или около того.

Я добегу. В тот момент, когда возникает эта мысль, я собираюсь рвануть. Но внезапный грохот на кухне пугает меня, и я вскрикиваю, нащупываю пистолет и падаю на задницу. Я прикрываю рот и быстро поворачиваюсь лицом к тому, кто там находится. Мой пульс учащается, а тело дрожит.

Пистолет приземлился позади меня, и я изо всех сил пытаюсь дотянуться до него. Но при этом смотрю вперед. Я в шоке обнаруживаю, что гляжу на Лиама Олсена.

— Вау, — легко говорит он с улыбкой на лице. — Вот ты где, — произносит он так, словно ждал меня. Как будто он поджидал меня. Он делает два шага вперед, и мой страх усиливается, когда Лиам наклоняется и поднимает магнит с холодильника.

— Он упал, — говорит он, пожимая плечами.

— Что ты здесь делаешь?

Едва произнеся вопрос, я медленно встаю, убирая пистолет за спину и кладя палец рядом со спусковым крючком.

— Мне сказали, что ты хочешь поговорить о чем-то очень важном.

Тон Лиама игривый, дразнящий, и с ухмылкой он начинает ослаблять галстук на шее.

— Что ты хотела…

Я медленно выставляю пистолет перед собой.

Руки Лиама мгновенно взлетают вверх, его глаза расширяются от шока.

— Я не хочу ни о чем говорить с тобой, — произношу я, и мой голос дрожит. Тело горит, и единственное, что я ощущаю сейчас кроме адреналина, — это страх. Воспоминания о прошлой ночи возвращаются с полной силой. Его руки на мне, его губы так близко к моей шее.