Ты не чужая
Шрифт:
Доктор рассмешил ее, когда посоветовал воспринимать события каждого дня, руководствуясь своеобразным умозаключением из анекдота: у меня не полупустой стакан, а наполненный до половины. До сих пор эта модель работала. Кэл был образцовым отцом и мужем.
Кто еще стоял бы рядом и поддерживал жену, пока ее рвет? Насколько Диана понимала, Кэл был безупречен во всех отношениях. Все его хвалили, особенно доктор Бил.
Но их брак был далек от совершенства. По большому счету, их брак существовал только на бумаге.
Кэл никогда не искал
Нет, это не совсем так. Сегодня он собирался сводить ее в кино. Естественно, ему хотелось передохнуть. Кто станет его осуждать, если он целыми днями возится с ней и ребенком? А разве найдешь лучшее место, чем кинотеатр, где от него ничего не требуется?
Вместо этого они оказались в приемном отделении «Скорой помощи» — из-за нее. Всегда все бывает испорчено из-за нее! Теперь на плечи Кэла легла новая ответственность.
Интересно, сколько раз он пожалел о своих словах, сказанных в больнице, когда он думал, что память к ней вернется?
«Давай все проясним, Диана. Для меня это не жертва. Ты моя жена. Я тебя люблю. Я хочу тебя так, как мужчина хочет женщину. Я все сделаю, чтобы удержать тебя».
Слезы хлынули из глаз. Чуда не произошло. Нет больше мужчины, который храбро заявлял о своей бессмертной любви. Его место занял блистательный двойник, который будет играть свою роль и исполнять долг перед Богом, а тот мужчина исчез навсегда.
Если бы она тогда так страстно не хотела взять Тайлера, не была бы так эгоистична, ничего этого бы не случилось. Кэл не был бы приговорен жить с женщиной, которую никогда не взял бы в жены по доброй воле, если бы пришлось все повторить.
Она должна была следовать инстинкту, который говорил в ней в первый день. Кэл тогда сказал, что согласен на развод. Он помог бы ей подыскать квартиру. Они могли бы оформить развод полюбовно. Позже выяснилось бы, что она беременна, и он бы разработал график посещений, как только родится ребенок. Тысячи пар живут таким образом. Ничего особенного.
Но нет. Ее желания, ее потребности вытеснили его нужды. Боясь за ее рассудок, муж свернул горы, чтобы привезти домой Тайлера.
Что же удивительного, что Кэл хлопочет о ребенке и почти достоверно изображает счастливого человека? Он несет свою ношу, укутавшись в мантию таинственности, и только в присутствии Романа или других друзей возникает еле уловимое изменение и он ненадолго приоткрывает завесу.
В такие моменты она видит, как в его глазах зажигается воодушевление. Иногда по вечерам, когда Кэл что-то делал во дворе, к дому подкатывал Рэнд или Джерард, они располагались на газоне, пили пиво, наслаждались, как, вероятно, много раз делали это раньше.Через открытые окна до нее доносился гортанный смех мужа, и она трепетала — эту сторону личности он никогда
«Потому что он не хочет тебя, Диана. Посмотри правде в лицо. Ты изменилась, ты никогда не станешь той женщиной, которую он любил».
Более других людей ее муж заслуживает свободы. Она видела, как вокруг него увиваются женщины. Иногда ей хотелось выцарапать им глаза за то, как они пялятся на ее мужа, особенно Веронике, жгучей брюнетке с вечерних курсов для родителей.
Диане не дано знать, была ли она ревнивицей до того случая, но сейчас она отчетливо видела в себе эту разрушительную черту.
Хорошо, что курсы закончились, а то бы она сказала той женщине что-нибудь вроде: «Если вы не перестанете вертеться возле моего мужа, я скажу социальным работникам, что вы не можете быть приемной матерью».
Каждый раз, вспоминая, как та женщина из кожи лезла вон, чтобы привлечь внимание Кэла, Диана чувствовала раздражение.
Она не гордилась своей ревностью. Она никогда не призналась бы в ней доктору Билу. К тому же ей незачем выслушивать его комментарии. Она все понимает сердцем.
Во-первых, Кэл ее не любит, что делает ее беззащитной и уязвимой. Во-вторых, он мог бы иметь такую женщину, которую хочет. К его чести, он ведет себя так, будто других не существует. В-третьих, она стала понимать, что он самый привлекательный мужчина, которого она когда—либо знала. Честно говоря, она могла бы повторить его же слова, с одним небольшим изменением: «.Я хочу тебя, Кэл Ролинз, как женщина хочет мужчину».
Она вспоминала тот первый день, и ей казалось немыслимым, что она могла его оттолкнуть.
«Продолжай и дальше, Диана».
Развод — единственно возможное решение.
Она поговорит с ним на эту тему сегодня до того, как они разойдутся по своим спальням. Если она это сделает, то они оба потеряют Тайлера. Их сокровище, их драгоценного мальчика. Как она сможет его отдать? Как сможет Кэл?
«Ты опять проявляешь эгоизм. Говоришь, что любишь этого ребенка? Докажи — отпусти его. Если его родная мать смогла это сделать ради его счастья, сможешь и ты».
Тайлер заслуживает семьи, где двое родителей любят друг друга. Именно такая любовь должна быть у невинного младенца, которому нужно только одно — быть любимым и жить с папой и мамой под одной крышей.
Тот ребенок, что растет в ней, тоже заслуживает жить с папой и мамой под одной крышей. Но несчастный случай навеки изменил их жизнь. Диана должна поступить так, как лучше для Тайлера и для мужа.
Что касается ее нерожденного ребенка, если ей удастся проносить его все девять месяцев, — и для него, и для нее будет лучше жить в доме, где нет постоянной напряженности и неприязни.
Если же она останется с Кэлом... Что может быть хуже, чем желать мужчину, который больше не желает тебя?! В ней уже сидит эта боль; наверное, ее состояние неведомым способом передалось ребенку, ведь дети в утробе матери все чувствуют.