Ты самая любимая (сборник)
Шрифт:
Ивана остановилась перед вальсирующими Леной и ее отцом-именинником, тронула Лену за плечо:
— Махнемся, Ленок…
— Зачем? — сказала та. — Я с папой танцую.
— Ничё, я тебя старше на месяц. Иди потанцуй с дядей Женей.
И Ивана властно взяла именинника за плечо и за руку и увела в вальсе.
— А ты мне нравишься, — сказал ей именинник. — Решительная девушка!
— Еще бы! Я же старшая дочь. Вся в родителей.
— Интересно, — игриво сказал именинник. — И кто же родители?
— А у меня их трое!
— Иди
— А так. Мою маму три подонка изнасиловали. Вы, Царицын и Карпатый. Я Малышкина. Ты помнишь Малышкину из десятого «А»? Она в этом платье в школу ходила. Вспомнил? Ты танцуй, папаня, не останавливайся! А то я вас всех могу по 47-й упечь. Хоть завтра… Но ты знаешь, что я думаю? Что ятвоядочь. И знаешь почему? Ты спроси, не стесняйся.
— Ну… — принужденно спросил именинник. — Почему?
— Во-первых, ваша троица не только мою маму… Ленкину тоже. Но Ленкина мать именно тебя заставила на ней жениться. Почему? Наверно, ты был тогда самый главный и решительный — и с ней, и с другими. Вот и выходит — если Ленка твоя дочь, то и я тоже. Только я старше. А еще… Знаешь, когда я вижу во сне отца, он на тебя похож. То есть это на уровне генетической памяти. Ну и последний аргумент — я метко стреляю. Это у меня тоже от тебя, наследственное… Но ты расслабься, папаня! Я вас не разведу на бабки. Просто я всегда мечтала с отцом потанцевать.
Издали Федя напряженно смотрел на Ивану, вальсирующую с отцом.
Тут ведущий опять выскочил на сцену, схватил микрофон и объявил:
— А теперь — внимание! Главный сюрприз нашего вечера: друзья именинника дарят ему на день рождения группу «Дважды два»!!!
И грянула музыка этой группы, и под восторженный визг подростков на сцену ураганом вылетели кумиры Иваны и ее сверстников — подростковая группа «Дважды два». Они пели песню о том, что рано или поздно все взрослеют — даже маленькие дети рано или поздно становятся взрослыми…
Продолжительный звонок в дверь разбудил Ивану, ее мать и бабушку.
Поскольку бабушка спала на диване в гостиной, она, набросив халат, заспанно подошла к двери.
— Кто там?
— Малышкины тут живут? — спросил из-за двери мужской голос.
— Тут… тут… — проворчала бабушка, отпирая и открывая дверь.
К ее изумлению, за дверью на лестничной площадке стоял доктор Царицын.
— Доброе утро. А Мария дома?
Но бабушка не успела ответить, поскольку мать Иваны уже вышла из спальни, и Царицын сам увидел ее.
— Здравствуй, Маша, — сказал он. — Я пришел поговорить. Можно войти?
Но вместо матери ответила бабушка:
— Нет! С подонками нам не о чем разговаривать! Вон отсюда!
И резко захлопнула дверь.
Однако Царицын успел вставить ботинок в дверной проем.
— Подождите, — сказал он через щель. — Мы открыли счет…
— Вон отсюда! — перебила бабушка и с такой силой саданула дверью по ноге Царицына,
Прихрамывая, Царицын вышел из подъезда, подошел к своей красной «Ладе», открыл ее и сел за руль.
— Ну? — сказал с заднего сиденья Карпатый.
— Вытурили, — сообщил Царицын, заводя машину. — Слова не дали сказать.
Машина тронулась и выехала со двора.
Сверху, из окна третьего этажа, за ней смотрели Ивана и ее мать Мария.
Издали доносился утренний перезвон церковных колоколов.
В этот ранний час в пивном баре было не накурено и почти пусто.
Царицын, Сорокин и Карпатый стояли за столиком, пили пиво из кружек.
— Чё будем делать? — сказал Карпатый.
Царицын и Сорокин хмуро молчали.
— Они нас будут теперь кошмарить, как захотят!..
Тут к ним подошел один из первых посетителей, обратился к Карпатому:
— Олег Кириллович, я к вам как к депутату…
— Слушай, отвали, а! — сорвался Карпатый. — У меня сегодня выходной, понимаешь?
— Но я к вам как к депутату…
— А депутаты тоже люди, — объяснил Сорокин. — Может он спокойно пива выпить?
Мужик неохотно отошел.
— Вот что! — решительно сказал Карпатый Сорокину. — Ты был зачинщиком, ты и решай вопрос. И срочно, понял? Пока до суда не дошло.
— А может, ты? Все-таки депутат…
— Вот я тебе, как депутат, и поручаю.
Сорокин тяжело вздохнул, повернулся к Царицыну:
— Ладно, давай сберкнижку.
Царицын полез в карман.
Выйдя с потоком школьников из школы, Ивана и Федя направились домой. Весна уже полностью вошла в свои права, и город дышал расцветающей сиренью, липовым и яблоневым цветом.
Ивана сняла с уха один наушник и дала Феде послушать новый хит группы «Дважды два».
Под эту музыку они и шагали, когда Федя обратил внимание на серую «тойоту», которая медленно катила за ними.
— По-моему, это за нами… — сказал Федя.
Они остановились, выжидающе развернулись к машине.
«Тойота» тоже остановилась. Солнце отражалось в лобовом стекле, и потому ни Феде, ни Иване не было видно водителя.
Ивана и Федя пожали плечами и пошли дальше.
Но и «тойота» двинулась следом.
Федя круто развернулся и пошел к «тойоте».
Но машина вдруг резко рванула вперед и умчалась.
Затененные боковые стекла так и не позволили им разглядеть водителя.
Но когда — уже к вечеру — Ивана подошла к своему дому, «тойота» стояла там, при въезде во двор. И, увидев Ивану в боковом зеркале, Сорокин предупредительно открыл правую дверь.
Ивана, поколебавшись, села в машину.
— Здравствуй, дочка, — сказал Сорокин.
Ивана не ответила, а, не глядя на Сорокина, смотрела прямо перед собой.