Ты у него одна
Шрифт:
Она даже сразу и не поняла его подтекста. А когда он ей его озвучил, еле-еле удержалась на стуле.
– Что?!
– Я в третий раз спрашиваю у тебя: ты настолько нуждаешься в средствах, что тебе приходится зарабатывать телом?
– ??? – Слова завязли у нее в горле. Они просто не могли выплеснуться наружу от удушливого спазма, остановившего ее дыхание.
А Данила между тем продолжал свою игру. Обошел ее, окаменевшую, вокруг несколько раз, нарочито медленно оглядывая каждый предмет ее туалета и вовсю забавляясь ее оторопелым видом. Потом встал перед ней. Приподнял
– Если бы ночью ты мне сказала, что нуждаешься в средствах, я бы взял тебя, оплатив твои услуги…
И тут случилось страшное – она завыла. Завыла дико, безумно, ухватившись за лацканы его кожаной жилетки и норовя опрокинуть его на пол. Этот крик наверняка был слышен многими. Не слышала его лишь она. Она чувствовала, что рот ее кривится, издавая какие-то звуки, но ничего не слышала. Она смотрела на Данилу безумными вытаращенными глазами, но ничего не видела. Какая-то сумасшедшая сила несла ее, кидая из стороны в сторону. Она пыталась справиться с ней, но не могла. Темнота то сгущалась над ее головой, то рассеивалась. Ее кружило, выворачивало наизнанку, било обо что-то. Эльмира ничего не понимала. И еще этот страшный, непонятно откуда взявшийся гул ветра. Очнувшись, она почувствовала страшную жажду, рот буквально спекся, словно она долго пробыла в безводной пустыне.
– Эмка, открой глаза немедленно, дрянь!!!
Лизкин голос… Странно… Откуда ей здесь взяться в этом адском пекле?..
Эльмира часто-часто заморгала и открыла глаза.
– Больно…
– Где больно?! Где? – Опять голос Елизаветы и ее руки.
– Глаза больно… Лизка, ты чего? – Эмма смогла наконец открыть глаза и оглядеться.
Ее спальня. Постель разобрана. Она лежит в постели, но почему-то совершенно голая.
– Все болит. – Она капризно захныкала, натягивая одеяло до подбородка. – Он что, избил меня? Этот мужлан… Он…
Слезы отчего-то подступили к горлу, и она замолчала.
– Если ты о Даниле, то он ушел. – Елизавета моментально вернула себе присутствие духа и, встав с кромки ее кровати, прошлась по спальне. – Ушел пару дней назад и больше не возвращался. Объяснил твой приступ нервным срывом. Сказал, что ты мало отдыхала последнее время. Много работала… Ничего не пойму. Последний раз, когда мы с тобой виделись четыре дня назад, ты выглядела вполне здоровой. Пусть зажата была чрезмерно, но никаких признаков эмоциональных перегрузок заметно не было. Что-то произошло между вами? Так? Что, Эмма?
– Для начала бы неплохо узнать, что произошло со мной? – Она кряхтя приподнялась на локтях и попросила: – Подай халат, пожалуйста…
– С тобой? А что с тобой? Ты, как безумная, кинулась на своего мужа. Расцарапала в кровь ему все лицо, шею, грудь, плечи. У него такой вид был, словно он побывал в клетке хищника. – Лиза хохотнула, протягивая ей шелковый халатик. – Орала что-то невразумительное. Соседи вызвали милицию и «Скорую», подумали, что он тебя убивает. А помощь пришлось оказывать в первую очередь ему. Врачи поначалу настаивали на твоей госпитализации…
– В психушку?
– В нее, в нее, дорогая. Данила не отдал. Пару дней подежурил около тебя, потом я кстати позвонила. Он тебя с рук на руки сдал и исчез, говнюк. – Лиза сдавленно выругалась, что на нее было совсем непохоже и что моментально насторожило Эльмиру.
– А чего ты звонила? – Она запахнула халат на груди и, преодолев слабость в ногах, пошла к окну. – Просто так?
– Да… не совсем… Ты только присядь, а то вдруг опять орать начнешь да царапаться. Ногти все до основания поломала, истеричка. – Лиза остановилась за спиной приятельницы и приобняла ее за плечи. – Присядь, дорогая. Все в порядке… Доктора говорят, что особого повода для волнения нет и не может быть и что твой нервический всплеск продиктован скорее гормональным дисбалансом, нежели какими бы то ни было причинами, о которых скороговоркой мне набормотал твой супруг.
– А что он набормотал? – Эмма вернулась в постель и, улегшись поверх одеяла, уставилась во все глаза на приятельницу.
– Ну, я тебе уже говорила, что что-то относительно твоей быстрой утомляемости, о каких-то проблемах, кажется, что-то про деньги говорил.
– Идиот! – Эмма против воли почти весело фыркнула. – Ладно, бог с ним, с Данилой. Что там эскулапы тебе налопотали? Что там насчет гормонов?
– А то! – Лиза уселась к ней на кровать и с хитрецой в голосе поинтересовалась: – Ты когда последний раз с мужиком общалась? Учти, я не задушевную беседу имею в виду…
– А, вон оно что! Ну, это, по-моему, чушь полнейшая. Нечего улыбаться и выставлять меня озабоченной сексуальными проблемами дамочкой. Я умею контролировать ситуацию. И на мужиков в предменструальный период не бросаюсь.
– А чего же на Данилу тогда набросилась? – парировала Лиза.
– Он… Он отверг меня, представляешь?! Я… Со мной в тот день определенно было что-то не так. Я вернулась рано, поймав себя на мысли, что соскучилась по нему. Что хочу увидеть его и услышать звук его голоса. Ты понимаешь, о чем я?
– Еще бы! Имея не ценим, потерявши – плачем. Это не нами придумано, и придумано верно. Александр Сергеевич, мир праху его, тоже на сей счет умные вещи высказывал.
– Чем меньше женщину?.. – с пониманием кивнула Эльмира и, зябко поежившись, потянула на себя одеяло. – Знаешь, может, ты и права, вместе с А. С. Пушкиным. Приставал Данила ко мне со своей любовью, домогался моей близости, я тогда его видеть не могла. С трудом терпела. А в тот вечер… Лизка, ты представить себе не можешь… Я!!! Я его хотела!!!
– Чего же тут удивительного, – фыркнула та, заботливо укутывая ноги подруги. – Его теперь многие хотят. Такой мужик стал интересный…
– Что ты этим хочешь сказать?! Кто многие?! И откуда… Ах, да! Ты же мне звонила. О чем-то хотела поговорить? О нем? Давай выкладывай, что накопала. Ты же наверняка не могла успокоиться после нашей встречи. Давай все и по пунктам.
Даже если бы Эмма и с меньшей требовательностью вцепилась в Елизавету, та вряд ли устояла бы перед искушением поделиться имеющейся у нее информацией, а тут такой напор. Кто угодно дрогнет…