Ты ведь понимаешь?
Шрифт:
Перевод Юлии Созиной
Илл. 28.[30]
Воскресные обеды
Когда-то, еще до войны, к моей бабушке, как говорится в семейном предании, на обеды приходили генералы, добрые друзья моего дедушки. Те времена прошли, много воды утекло. Нынешним генералам дела нет до дружеских воскресных обедов, они сидят в офисах, водят курсором по экрану, и, по всей видимости, им вообще дела нет ни до моей бабушки, ни до ее знаменитой фаршированной утки. Понятно, что в нынешние времена не может моя бабушка беззаботно дожидаться следующей войны. Она лихорадочно собирает в кладовке ингредиенты для фаршированной
Перевод Юлии Созиной
Илл. 29.[31]
Думаю. Да
Думаю, что война закончилась. Думаю, что мы начнем сначала. Думаю, что я никому ничего не сделал. Думаю, что я могу уходить отсюда. Думаю, что я все еще ребенок. Думаю, что мои руки больше не обагрены кровью. Думаю, что я выжил.
Перевод Юлии Созиной
Илл. 30.[32]
Сила слова
Говорят: не виноват тигр, что съедает антилопу. Поедать антилоп в его природе. Хорошо быть тигром, мир велик, много антилоп, что ждут случая утолить твой голод. Спускается вечер, ты заснешь, засни и пусть тебе приснится, что ты тигр. Теперь испробуй свои силы в другом: объясни другому тигру, что антилопа — живое существо, она чувствует. Вот представь себе, ты ему скажешь: ты больше не тигр, сейчас ты — антилопа, бегущая от тигра, сил не хватает, но ты бежишь, бежишь, тигр все ближе, думаешь, нужно было бежать в другую сторону, но уже слишком поздно, с той стороны бежит тигр. И, когда подкосились ноги и тигр тебя наконец настиг, иначе быть не могло, ты, антилопа, говоришь ему: «Ты ведь не будешь есть меня? Мясо — это убийство. Твой стейк — чувствовал». И тигр застывает. Думает.
Перевод Евгения Пулина
Илл. 31.[33]
Из 3D-кинотеатра домой
— Всё, хватит, сколько можно прятаться за экраном, и сопеть, и бегать под сидениями и трясти их, а фильма так и не увидеть, — взревело трехмерное чудовище и оторвало голову первому зрителю.
Перевод Юлии Созиной
Илл. 32.[34]
Кинопленки
Все эти фильмы, которые крутили. Все эти фильмы. Ведь я знал, что это обман. Что истина не в них. Но… Все эти фильмы. Столько красок. Они переливались, даже когда я закрывал глаза. За закрытыми глазами все продолжает двигаться. За закрытыми глазами мир упорядочен. Но если их открыть, все меняется. И тогда я кричу, и схожу с ума, но никак, никак не могу добиться ответа на один единственный вопрос: куда, куда
Перевод Юлии Созиной
Илл. 33.[35]
Стоунз знакомятся с моей бабушкой
Никто не знал выскочившую на сцену женщину. Кто она и что здесь делает? Охранники как всегда проспали, с чрезмерным увлечением разглядывая оголенные телеса в первых рядах! Она только попытается поцеловать Мика, как многие другие, или постарается добраться до микрофона, чтобы в него прокричать что-нибудь? Посмотри на нее — не дает себя поймать. И что теперь? Она закричит: «Мик (или, может, Кит, но наверняка не Чарли), I love you», — попытается броситься к нему с объятиями; или, обратившись к толпе, поведает что-то ужасное, из-за чего председателю правительства придется давать разъяснения по телевидению?
Передний план: четко видно, как качается микрофон, как с него стекают слюни Мика. Женщина выскальзывает из хватающих ее рук, она складывает ладони трубочкой и льнет к уху Мика. На мгновение кажется, что музыканты замирают, палочки Чарли зависают в воздухе, потом снова начинают спускаться, и довольный Мик смеется. Я не выдумываю. Все это зафиксировано в документальном фильме, 58-я минута, 16-я секунда, у нас дома мы много раз это смотрели.
Много раз мы смотрели и спрашивали: что ты ему сказала, бабушка? Что ты ему сказала? — Бабушка всегда только улыбалась; она улыбалась и потом, когда у нее уже выпали все зубы и по ее подбородку начинала течь слюна, если она растягивала губы, и мы отводили взгляд в сторону. Теперь она больше не разговаривает; когда мы приходим в гости, она только подмигивает, а мы уже знаем: она снова хотела бы посмотреть ту сцену. Мы никогда не узнаем, что она сказала Мику, возможно, она и вправду сказала лишь «я люблю тебя»; возможно, она сказала ему еще что-то, документальное кино не показывает всего, камеры выключаются, одному богу известно, что еще происходило, потом; возможно, Мик — наш дедушка, ведь наша мама так никогда и не узнала, кто ее отец; возможно, это ключ; возможно, наследники Мика должны были бы передать небольшую часть вилл и яхт нам. Возможно, если ты в нужное время оказываешься в нужном месте, очень многое становится возможным.
Перевод Юлии Созиной
Илл. 34.[36]
Появление
Ничего не бойся, мама. Я не займу у тебя много времени. Конечно, будет больно. Но пройдет. И ты будешь радоваться, когда все пройдет. Ты не забудешь. Если бы не было больно, то, возможно, и забыла бы. Боль оставляет печать. Знаешь, мне тоже больно… Я тоже боюсь. И понимаю, о чем ты задумалась. Ты кладешь свои руки на стенку моего мира, трогаешь ее — не шевелюсь ли я; ты пугаешься, когда я сплю или отдыхаю, боишься, что меня больше нет…
Я здесь. Чувствую. Мечтаю. Дышу. Иду. Когда я приду, порядок вещей чуть изменится. Уже не будет иметь значения. Та душная комната. Ты думаешь о том, что тебе нельзя туда возвращаться. Когда появлюсь я, ты перестанешь думать об этом. Я буду достаточно мал, и ты сможешь разместить меня в ней. Да и ты станешь меньше. Мир будто съежится. На какое-то время нас двоих будет достаточно, мы вдвоем, одни. Ты больше не будешь думать о нем. Почему он не пришел. Почему никогда больше не придет. Почему больше не звонит. Почему больше не оставляет у двери букеты. Полевые цветы. Запах смятой травы. Следы сочной травы на одежде. Ему нравилось. Много раз нравилось. Я — нет. Я остался. Я останусь. Произойду из тебя. И из него, но это уже не важно. Потихоньку он исчезнет. Все устроится. И дальше. Ты скажешь всем, кто спросит: «Чей он?» — «Мой». Ты ответишь.
И дальше будет только так. А потом вновь все изменится. Я начну отдаляться. Становиться самостоятельным. И тебе снова будет больно. Но это лишнее. Все меняется. Боль проходит. Шероховатости стираются. Все устраивается. Не слушай, когда шепчут тебе вслед: «Одна». Ты не одна. Я здесь.
Не беспокойся. Будет. Потихоньку. Я здесь. Чувствую. Мечтаю. Дышу. Иду.
Перевод Юлии Созиной
Илл. 35.[37]