Ты вернешься
Шрифт:
– Значит, ты действительно ее любишь?
Финарато опустил глаза:
– Это чувство нельзя назвать обычной любовью, которая бывает между мужем и женой. Я не знаю как объяснить... Твою любовь тоже называли извращением, а теперь всем ясно, что таково наше общее предназначение. Я и Ойорандель невероятно близки духовно, бесконечно дороги друг другу. Но детей растить мы будем с другими. Айканаро, я обещаю тебе, что любое известие я приму спокойно.
– Хорошо, - после долгого колебания решился Айканаро, - я расскажу тебе все, что поведали нам девы Эстэ. Они видели, что происходило у Врат Мандоса, а то, что говорили Валар, слышали Майа, находившиеся неподалеку от Кольца Судьбы, они рассказали обо всем друзьям-ваньяр,
– Что она делает!
– воскликнул тогда Ульмо в Кольце Судьбы, - она же сжигает собственную душу, вкладывает всю свою сущность без остатка! Нужно помочь ей, иначе она погибнет, растворится в этом море энергии.
– Мы ничего не можем сделать, мы не знаем этой Песни!
– отвечал Манвэ, - если вмешаемся, все погубим и Ондхон не спасем.
– Но она уже погибает!
В этот миг Источник вдруг вспыхнул невероятно ярким, невозможным огнем, потом немного потускнел, загорелся ровно, без вспышек. В самой середине Врат Мандоса прямо из камней вдруг забил родник обычной воды, только странной формы, кольцом, в середине которого продолжало ровно гореть Животворящее Пламя. Источник продолжает гореть до сих пор, он исправно наделяет души телами, но Ондхон бесследно исчезла в той самой яркой вспышке, и что с ней произошло в тот миг, никто не знает.
Финарато сидел неподвижно, обняв колени, и молчал. Айканаро в тревоге наблюдал за ним.
– А что говорят Валар? Вы спрашивали у них?
– Они сами ничего не могут понять. Говорят, что в пределах Арды ее нет, они обыскали все досконально. А выйти за Грань Мира им не дозволено.
– Значит, никто не пытается ей помочь?! Сделала великое дело, пропала, и всем все равно?!
– Но, Финарато!!! Никому не все равно, но что они могут сделать? Что можем сделать мы? Ее нет ни в Амане, ни в смертных землях, ни в Мандосе. Никаких следов ее феа или хроа. Мы все, кто владеет Зовом, пробовали связаться с ней, поодиночке и вместе - полная тишина. Ее просто нет, и все!
Финарато сидел, опустив голову. Айканаро стоял напротив него, прижав руки к груди, не зная, что еще сказать, как помочь брату.
– Ойорандель...
– тихо прошептал Финарато с невыразимой горечью, - вытащила, значит, меня, как обещала... Без второго рождения. Исполнила мое желание! А сама сгинула... Из-за меня... Зачем?!!
– Брат!
– вскричал Айканаро, - Даже думать так не смей! Не из-за тебя это! Она всех спасала, для всех старалась! Вот этого-то и боялся отец - что ты себя винить станешь... Финарато, ну, ты что!
А что он? Он старался держать себя в руках, спрятать от Айканаро отчаяние, в которое его поверг короткий рассказ брата. Не получилось. Финарато рухнул лицом в траву. Айканаро стоял над ним, схватившись за голову: "Что я натворил?!! Ну зачем я ему это рассказал?! Ведь предупреждал же отец!.." Айканаро был потрясен этим взрывом горя и совершенно растерялся. Он всегда знал своего брата таким спокойным и мудрым, приходил к нему со своими проблемами и бедами и всегда получал поддержку и совет. Финарато казался ему каким-то высшим существом, сродни Валар, не подвластным земным слабостям. И вот его брат, старший и самый близкий друг, его кумир сражен горем, как безжалостным мечом, и он не знает, чем помочь. Вдруг невдалеке ему почудилось какое-то движение. Айканаро повернулся туда. К ним приближался Эонвэ, глашатай Манвэ.
– Финарато Инголдо! Тебя призывают Валар. С тобой хотят говорить.
Финарато поднял голову, затем быстро вскочил на ноги.
– Какие-то новости об Ондхон?!
– Тебя ждут в Кольце Судьбы!
– Эонвэ привел с собой двух коней Оромэ, и через несколько минут братья стояли перед Валар.
– Финарато Инголдо!
– произнес Манвэ, - после того, что произошло с Феанором, мы не можем допустить даже тени раздора в Амане. Скажи, ты действительно винишь нас в том, что случилось с Ойорандель?
Финарато понял, что ничего нового об Ондхон по-прежнему неизвестно и уронил голову на грудь.
– Я никого не виню, кроме себя, - сказал он еле слышно, - Это я высказал ей глупые и эгоистичные мысли, и она исполнила мое желание ценой жизни...
– Ты глубоко неправ. Ойорандель задумала это дело задолго до вашего разговора, толчком ей послужило какое-то необъяснимое видение. Даже нас сумела она убедить, что это ее предназначение, и с нею не случится ничего плохого. А когда мы поняли, что происходит, было уже поздно ее останавливать. К тому же, Ойорандель не умерла, а исчезла. И, если ее нет в Арде, это не значит, что нет нигде. Мы не знаем, что случилось, быть может, в последний миг ее забрал Эру. Я не раз задавал вопрос Единому, но ответа не получал. Но не надо терять надежду! Если открывание Источника Животворящего Пламени действительно было волей Илуватара, он предусмотрел для Ондхон путь к спасению. Настанет день, когда она вернется!
– Хотелось бы верить, но если она спаслась, почему не вернулась до сих пор? Двести лет прошло! Суждено ли ей возвратиться?.. Владыки! Разрешите мне вернуться в Мандос и подождать Ойорандель там.
Прижав руку к губам, Айканаро едва сдержал крик отчаяния.
– Финарато Инголдо, ты не имеешь права поступить так со своими родными. Они только что обрели тебя и теперь вновь потеряют? А как ты в этом случае поступишь с Ондхон? Неужели все, что она сделала, было зря?
– Но я не смогу так жить, просто не смогу! Эта боль не даст мне дышать.
– Подожди немного, не теряй надежду. Она вернется. Есть пророчество, что Ойорандель суждено принести в мир дитя необыкновенной силы. Но отцом ребенка суждено стать ее мужу.
– И пусть!
– радостно улыбнулся Финарато. Слова Манвэ о пророчестве вернули ему надежду.
– Я ведь уже говорил не раз, что нас связывает не супружеская любовь, а совсем другое, более высокое чувство. Пусть у Рани родится дочь, у нас с Амариэ - сын, это ничего не убавит от нашей любви. Лишь бы она вернулась!!!
– Отправляйся домой, Финарато и будь терпеливым. Обещаем тебе, что не оставим попыток разузнать что-либо о твоей подруге.
* * *
Финарато утаил от родителей, что знает об исчезновении Ондхон. Больше он не заговаривал о ней ни с кем, никто не знал, что в его душе живет скрытая боль. Внешне Финарато казался спокойным и счастливым, все так же посвящал себя любимым занятиям и все так же отказывался думать о каких-либо переменах в своей жизни. Отец не переставал говорить о женитьбе, даже мягко упрекал сына: