Ты – всё
Шрифт:
Проходящий мимо Чарушин со смехом закидывает мне на плечи руку.
– Ох уж этот период, когда ни одно торжество невмоготу добыть до конца, – подшучивает, скотина, прямо при родителях.
Я-то ладно. Не смущает.
А вот Ю краснеет тотально.
– Да. Нам пора, – заключаю. – Всем счастливо. Всем пока.
Увлекаю Заю за собой. Она только махнуть на прощание и успевает.
48
Там любят до криков…
Квартира Нечаева. Наш дом. Кухонная зона.
Он
Еще глоток. Пожар за грудиной. Сердце – в ударный пляс. По венам – разлив бурных потоков. В глазах – дополнительный блеск. С этими спецэффектами я и слежу за тем, как раздуваются и сокращаются мускулы на спине Яна.
Чисто внешне он мне нравится настолько сильно, что дрожат коленки. Про тягучие спазмы в животе и судорожное поджатие пальчиков ног я и вовсе молчу. Вкупе с личностными качествами мужественная красота Титана вызывает ярчайшее ощущение свежей и безумно острой влюбленности.
То, что мои чувства к нему постоянно усиливаются – все еще пугает меня. Но эйфория, которую я при этом, вопреки всем страхам, испытываю, наделяет желанием испить эту любовь до донышка.
– Сейчас брат поднимется, все решит. У него есть право подписи, – говорит Ян сухо, но я с легкостью считываю переполнившее его раздражение.
Наблюдая, упиваюсь преимуществом, которое, должно быть, лишь сейчас осознаю полноценно. Преимуществом перед всем остальным миром – ведь я реально могу чувствовать Яна Нечаева, даже тогда, когда он подавляет свои эмоции и продавливает исключительно твердость характера.
Отключившись, Ян припадает задницей к столешнице кухонного гарнитура и утыкается в телефон. Пока я с неустанным рвением изучаю его широкие плечи, крепкие грудные мышцы и рельеф бесподобного пресса, он, судя по всему, набирает эсэмэску.
– Столько дебильной волокиты с этим херовым клубом. Придется Илюху дергать, – проговаривает резко.
А я тихо ловлю восторг. Ведь делясь эмоциями, которые обычно скрывает ото всех, он тем самым выказывает доверие ко мне.
– Это бизнес, на территории которого нужно сидеть ночами, – заключаю глубокомысленно. – Ты к этому не готов, да?
Ян поднимает голову.
Изгибая бровь, разбавляет теплоту взгляда пикантной и ничуточки не обидной, а, напротив, веселящей меня иронией.
– Зая, ты хочешь, чтобы я сидел ночами в клубе? – выступает со встречным вопросом.
– Конечно, нет.
Купаясь в его внимании, аккуратно отпиваю вино, которое на этом этапе нашего с Нечаевым взаимодействия ощущается еще более концентрированным, чем пару минут назад.
Внутри меня становится настолько жарко, что кожа, вступая в конфликт с охлажденным сплит-системой воздухом, покрывается испариной и стягивается мурашками.
Опускаю на столешницу локоть, скольжу ладонью под волосы, кокетливо их взбиваю, соскальзываю по щеке назад и без спешки устраиваю кисть под подбородок. Из размещенных по всему периметру квартиры динамиков, на приятной для слуха громкости плывет сексуальный блюз. В этот миг мне кажется, будто я с ним синхронизируюсь. Облизываю губы, улыбаюсь и постукиваю по ним ногтями. Качая головой, слегка встряхиваю волосами – нравится, как они щекочут плечи и спину.
– Помню, что в твоем клубе творится, – замечаю с чувственной провокацией.
Сердце замирает, когда Нечаев улыбается. А едва он откладывает телефон и направляется ко мне, резко срывается на бешеный стук.
Ян обходит остров, за которым я сижу, пока не оказывается у меня за спиной. Подобно тому, как делает это в офисе, ограждает мое тело руками и, сжимая столешницу пальцами, нависает. Мы много успели попробовать, но я все равно вздрагиваю все так же остро, едва происходит контакт его горячей груди с моими голыми плечами.
Взбурлившая в венах кровь собирается у меня на затылке, чтобы через мгновение ударить огненной волной вдоль позвоночника и пустить по всему моему телу ток. Поймав разбившую меня дрожь, Ян прижимается губами сначала к плечу, затем к щеке и будоражаще влажно к шее.
– И что же в моем клубе творится? – шепчет у самого уха.
Я скольжу по теплому стеклу трясущимися пальцами и фиксирую их на бокале, в надежде унять мешающее расслабиться волнение.
– Там занимаются сексом… – выдаю на рваном выдохе, вспомнив в очередной раз Шатохиных. Во время небольшой паузы совершаю столь же шаткий вдох. – Там кусаются до крови… Там целуются до остановки сердца… Там любят до криков… – с каждой фразой все громче выдыхаю. И все более шумно наполняю легкие. – Там нагло лезут в трусы… – с последним выдохом жарко краснею.
– Нагло лезут в трусы? – повторяет Нечаев со смешком.
– Да…
Тишина. Мнимая. Затяжная. Упоительная.
И вдруг Ян вздыхает так же отрывисто, как я. Подавшись вперед, приклеивается к моей спине и жадно обнимает руками поверх плеч.
– Хочу трахаться, Ю.
Я тоже хочу. Градус этого желания сегодня запредельный.
Хорошо, что с Яном мне не нужно скрывать, насколько я испорченная. Да от него и не скроешь. Все чувствует и предугадывает раньше, чем я сама понимаю. И удовлетворяет всегда с лихвой.
Нечаев помогает мне встать. Без слов ведет в зону спальни. На протяжении всего пути я предвкушаю, какой будет наша близость сегодня.
Застываю неподвижно, едва Ян отпускает мою руку. Он разворачивается и начинает освобождаться от остатков своей одежды. Выпрямляет ремень без спешки. Так же медленно расстегивает брюки. Смотрит мне в глаза. А я, невзирая на новый приступ Одувана, опускаю взгляд вниз, чтобы поймать момент, как в распахнутой ширинке появляются белые плавки. Я их уже видела, когда Ян одевался. Но… Ничего не могу с собой поделать, хочу смотреть снова и снова. Низкая посадка, контраст ткани с загорелой кожей, напряженные мышцы, темная полоска волос, выдающаяся выпуклость члена – эстетический вид мужественности Нечаева завораживает.