Ты – всё
Шрифт:
Понятия не имею, что это значит. Но само по себе обещание меня заводит дичайше.
– Встань на колени, – командует, наматывая на кулак концы галстучной ленты, которой связаны мои запястья. Когда я приземляюсь, он ее натягивает таким образом, что мне приходится вытянуть руки вверх по стене и приникнуть к ней лопатками. Член он сжимает пальцами второй кисти. Выступившую на головке прозрачную каплю размазывает по моим губам. Дурея от аромата его возбуждения, слизываю ее языком, чтобы хорошенько распробовать. Расщепляя солоноватый, ни с чем не сравнимый вкус, схожу с ума от желания. – Теперь разомкни губы и возьми у меня в рот, Ю. Пока учишься, я на контроле. Тебе нужно просто поймать ритм движения.
Завороженно глядя на член Яна, поражаюсь тому, какой он длинный, толстый и при этом идеально ровный. Головка, конечно, выделяется – шире и темнее, чем остальная часть органа. Оплетающие ствол вены бугрятся и едва заметно пульсируют от напряжения. Но именно это я считаю гармонией совершенства.
– Я хочу увидеть, как из него будет литься… – предупреждаю тихо.
– Увидишь.
– Близко.
– Хорошо.
Взмахнув ресницами, размыкаю губы и позволяю Яну толкнуться. В этот раз все проходит удивительно гладко, ведь он не спешит, а в моем рту столько слюны, что она тотчас стекает по подбородку.
Продолжая проникать, Нечаев с вибрацией вытягивает самый длинный и самый, черт возьми, глухой стон, который я у него когда-либо слышала.
«Какой раскаленный… Нужно срочно тушить…» – и это мои последние трезвые мысли этим вечером.
49
Сделай так снова…
Глаза в глаза. Контакт неразрывный.
Пока член Нечаева продвигается, зрительно обмениваемся всеми эмоциями и ощущениями, которые этот процесс в нас поднимает. На двоих получается концентрированная и насыщенная смесь – будоражащий стыд, животная дикость, сладострастный трепет, маскулинная грубость, головокружительная чувственность, ненасытная похоть, мужская нежность и безграничное доверие.
Я вцепилась в его обещания. Воспринимаю как мужа. Верю в то, что пройдем вместе весь жизненный путь.
Но…
Сейчас я одурманена остротой своего возбуждения. Овладевшее разумом и телом желание вытесняет из моей крови алкоголь. Что уж говорить о здравых мыслях? В моих венах огненный коктейль страсти. И я думаю о Яне как о безбашенном хулигане, которого так боялась любить в прошлом.
Тот самый хулиган дает мне в рот.
Боже…
По-моему, это эпик фейл[1]. Но в этом весь смак.
Я хочу чувствовать себя грязной, опороченной, использованной и зверски любимой. Плевать, как это обзывают психологи. С Яном я из своей позиции маленькой покорной Заи не выйду никогда. Мне по кайфу, что он не спрашивает, что заставляет подчиняться, что водит по краю.
Сейчас Нечаев действует медленно. Останавливается, не доходя до упора. Дает возможность привыкнуть. Но я знаю, что это лишь начало. В предвкушении покрываюсь мурашками.
– Нравится? – спрашивает Ян, замирая. В голосе ошеломляющая бархатная хрипота. Таких нот я еще не слышала. Записываю, пока делаю вид, что размышляю над его вопросом. – Пройдись по нему языком, – напутствует с тем же заржавевшим удовольствием.
А глаза… Их блеск невозможно передать. Стечение противоборствующих сил. Свет и тьма. Мольба и требование. Ласка и жесткость.
«Нравится?»
Даже если бы мне не нравилось… Уязвимость, которую мой зверь обнажает, стоит всего на свете. А уж жгучего жара стыда и подавно.
Его «внушительный потенциал» вставлен в мой рот примерно наполовину. Если чуть расслабить челюсти, я действительно могу пошевелить языком. Скольжу по нижней части члена – по самой выдающейся его части. У Яна там то ли подвергнувшийся внутренней тряске горный хребет, то ли горячий источник, то ли канал с вулканической магмой – не могу решить. Да и надо ли? Все его зоны, достопримечательности, явления и стихии приводят в восторг.
Очарованная своими ощущениями, не сразу улавливаю, когда дыхание Яна становится тяжелее.
– А-а-ах, – этот протяжный, глухой и грубый из-за пониженного тембра звук вызывает у меня дрожь.
Удерживая взгляд Нечаева, почти не сбиваюсь. Продолжаю ласкать твердокаменный член, удивляясь его шелковистости и способности еще дальше расти. Рельефа, которому я должна уделить внимание, все больше – оплетающие ствол вены выпирают и местами пульсируют. В гоньбе за этим блуждающим токовым импульсом едва не задыхаюсь.
Ян, как и обещал, спасает от невольного самоубийства – подтягивает мое тело за галстук вверх и вынимает член из моего рта. Ненароком издаю пошлый чмок, который в данный момент звучит как уведомление операционной системы – устройство извлечено, сигнал потерян.
– Сосать член – это так странно, – выдыхаю не вполне осознанно, суетливо стирая слюну с подбородка.
– Ты еще не сосала, – прибивает Ян с непонятным выражением лица.
Я замираю, а он вдруг наклоняется. Наши глаза на одном уровне оказываются. Смотрит, пробираясь в омут души – усиливая мой стыд, мое возбуждение, мою…
– Твои губы ебут мой мозг, – шепчет и размазывает их своими.
Со стоном роняю веки. Все чувства взрываются, когда в рот толкается влажный язык. Грудь вздымается и опадает – движения вырабатывают ритм согласно дыханию, которое переходит от меня к Яну частыми и рваными страстными охами.
Размашистым движением языка спешно вылизывает мой рот. Посасывает то одну губу, то вторую… А потом, сжимая пальцами подбородок, захватывает сразу две. Втягивает со сдавленным стоном наслаждения и чередой откровенно смакующих звуков. Выпуская, покусывает.
Глаза в глаза. Расстояние в два сантиметра. Полное овладевание моей душой.
– Ты себе даже не представляешь, какая ты охуенная, – выдав это, освобождает мой подбородок, чтобы спуститься ниже.
Жадно сминает грудь. Обхватывает всю целиком и одуряюще медленно протягивает пальцы от краев к пылающему центру. Дышу рывками. А когда собирает подушечки на соске и с силой сжимает его, не могу сдержать стон.
– Блядь… – выдыхаем теперь вместе.
И застываем.
Я инстинктивно опасаюсь его реакции, а он просто сосредотачивает на мне еще более внимательный взгляд.